здоровый такой, черный весь, за руку ее схватил, а она как закричит… Никогда не слышал, чтобы она так кричала. Я чуть с ума не сошел… Если бы мне было лет на двадцать меньше… Ну хоть на десять лет… Я им сказал, где ты живешь… Из-за Марты… Я очень за нее испугался. Так бы я не сказал… Из-за Марты… – Он впервые посмотрел мне в глаза – Ты меня простишь… Питер?
– Господи, Юл… – Я сглотнул комок в горле. – О чем ты говоришь… о чем ты говоришь… – Я внезапно забыл все слова и замолк. Наваждение продолжалось около минуты, а потом способность нормально соображать снова вернулась ко мне.
Юл терпеливо смотрел на меня, и эта его терпеливость была невыносима. Такого Юла я не знал и предпочел бы никогда с ним не знакомиться. В любом случае, ни при таких обстоятельствах.
– Ты ни в чем не виноват, Юл. Они все равно знали, где я живу. Я думаю, что они пришли сюда уже после того, как я грохнул Креста. Это я виноват перед тобой. Я не подумал, что дойдет до такого. Просто не подумал. Времени не было думать.
– Ты убил Креста? Серьезно? Я полагаю, что у тебя была чертовски веская причина, чтобы сделать это. – Голос Юла утратил блеклость. – Это многое объясняет. Тебе нужно срочно смываться из города. Лучше всего в любое из королевств. А еще лучше – в Пограничные земли.
– Я позабочусь о себе. Что будет с тобой?
– Со мной? – Юл хмыкнул и поскреб свою щетину. – Ничего. Взять с меня больше нечего. Я разорен. У меня нет ни гроша. Зачем я им нужен?
– Как «ни гроша»? А твой счет?
– Я не успел тебе вчера сказать – Снейк согласился продать «Поросенка и соловья». Не сразу, конечно, на «сразу» моих сбережений не хватало. По частям. Он должен был зайти сегодня, поэтому я вчера снял все, что у меня было, – почти две тысячи. Ну, на тот случай, если он зайдет утром, когда банк будет еще закрыт. Понимаешь, желающих ведь много было… Я подумал: пусть деньги полежат здесь – у нас ведь спокойно… Они нашли и все забрали. Так что у меня осталось только это. – Он обвел рукой разгромленное помещение.
– Ты так спокойно об этом говоришь…
– А что уж теперь поделаешь, – тяжелая ладонь Юла опустилась мне на плечо. – Я прожил на свете шестьдесят семь долгих лет, мой мальчик, и всякое повидал. Бывало и похуже. Я рад, что ты жив, но тебе нужно уходить отсюда. Кто знает, они могут и вернуться.
Мысль о том, что «они» вернутся, меня не испугала. Я даже хотел, чтобы «они» вернулись. Я жаждал крови. Придвинув сверток поближе, я сказал:
– Это ничего. Пусть возвращаются. Что ты собираешься делать дальше?
Юл проследил взглядом за моей рукой, но от замечаний воздержался:
– Продам помещение и вернусь в Карт Луг. Здесь мне работу не найти – я слишком стар для шахты, да и нога… А может, отправлюсь в Тако-Но и проберусь в плавни. Там тоже есть пираты. Называют себя речными крысами. Но, скорее всего, все-таки Карт Луг. Я соскучился по морю.
Я молчал и думал. Юл был прав – останься он в Фаро, и через месяц-два ему придется переезжать в Нижний город. Жизнь дорожает с каждым днем. Но я знал, хоть он мне и не сказал, что альтернатива немногим лучше. В его возрасте устраиваться на корабль – фактически безнадежное занятие. Гильдия фоморов, конечно, найдет ему какое-нибудь необременительное занятие, только чтобы его семья не умерла от голода. Не более того.
– Я поднимусь к Марте?
Юл пожал плечами:
– Поднимись. Но она все равно спит. Доктор дал ей какого-то отвара. Она была расстроена. Очень расстроена.
Да уж, представляю.
– Надо отыскать что-нибудь, что уцелело, и продать. Я не расплатился с доктором…
Это, в общем-то, и решило дело. Неоплаченный счет доктора. Я мог бы отдать Юлу свои деньги, но пятьсот монет никак не могли решить всех его проблем, возникших, кстати, по моей вине. Тут нужен был гораздо более сильный ход. И я его сделал.
– Юл, – спросил я, – ты не знаешь, у кого из наших соседей есть телефон?
– Деньги прибудут через полчаса. Три тысячи золотом. Чуть позже поднесут купчую, – Карелла был собран и деловит.
– Какую купчую?
– Насколько я понял, ваш шеф хотел приобрести бар «Поросенок и соловей». Я оказал ему такую услугу. В конце концов, я тоже некоторым образом виноват в том, что произошло.
Виктор оказался большим умницей. За последние два часа я очень сильно изменил свое мнение о нем в лучшую сторону. После моего звонка он не заставил себя долго ждать (я бы даже сказал, что он появился чересчур быстро) и сразу же развил бурную деятельность. Для Марты был приглашен врач из Центра. Его имя мне ни о чем не говорило, но по глазам Юла я понял, что доктор был далеко не из последних костоправов. Затем Виктор разослал с десяток своих людей по разным адресам и сейчас держал передо мной отчет.
– В семье Большого фактически две группы. Одну, более многочисленную, возглавляет сам Большой. Это, так сказать, грубая сила. Боевики. Вторую – Джек Шкипер. Это мозг их команды. Об энергоячейках знали люди Шкипера, но каким-то образом пронюхал и Большой. На Юла, как и на вас, напали его люди. Довольно глупо получилось, но Бобо вообще идиот и ждать от него разумных поступков не стоит. Слух уже пошел; через два-три дня об энергоячейках будут знать все семьи. Эти люди умеют задавать вопросы. Шкипер рвет и мечет. Он думал обтяпать это дело тихо и в одиночку. Теперь так
