ходу заглотал двух цыплят, запил их коньяком и решил поискать ручей. Нельзя устраивать лагерь вдали от воды. Ручеек обнаружился шагах в пятидесяти от стоянки. Он был чистым и довольно холодным. Я напился воды и пошел обратно.
Родственники уже вернулись. Алиса была напряжена и удивительно молчалива. Альф тоже выглядел задумчиво. У меня не было ни времени, ни желания разбираться в перепадах их настроения, поэтому я просто сказал:
– Еда в корзинке. К моему возвращению соберите дров на всю ночь.
Солнце уже клонилось к закату, значит, мне надо было торопиться.
Над холмом уже кружились мелкие пичуги, которые мне встречались до этого в лесу. С Шарля я стащил сапоги. Они пришлись впору и были поразительно хороши. Готов спорить, что он раздобыл их тем же способом, что и я. У другого разбойника, который любил носить меч за спиной, я позаимствовал хорошую кожаную портупею, состоящую из широкого пояса с карманами и двух ремней. Потом я наведался к куче тряпья и отобрал там все необходимое. Возвращаясь к лагерю, на первой стоянке я встретил Альфа с охапкой сучьев. Я хотел просто пройти мимо, но он меня окликнул:
– Постой, Макс.
Я остановился.
– Мы их видели.
Вначале я не понял, о ком это он, но быстро догадался.
– Это ужасно… они лежат так… мертвые…
– Извини, – сухо сказал я, – у меня не было времени разложить их покрасивее.
– Макс, не задевай Алису, пожалуйста. Она сейчас какая-то… опустошенная, что ли…
– Надо же, – пробормотал я себе под нос. – Какие мы, оказывается, чувствительные.
И добавил уже в полный голос:
– Я не собираюсь ее задевать, Альф. Главное, чтобы она меня не задевала.
Опустошенной Алиса вовсе не выглядела. Напротив, жизнь била из нее, как гейзер. За пару минут до моего прихода она обнаружила ночную рубашку, которую я извел на бинты. Ее любимую рубашку, как я понял. В сундуке, оказывается, были личные вещи наследников династии Квинт, о чем мне немедленно сообщили. И ни один урод не должен был касаться их своими грязными лапами, не говоря уже о том, чтобы рвать женские ночные рубашки для удовлетворения своей извращенной похоти. Об этом мне тоже сообщили. Для богатой наследницы из хорошей семьи у Алисы был весьма обширный лексикон, которому могли бы позавидовать матросы каботажных судов. Я помалкивал и старался ее не слушать. Взлом сундука и уничтожение рубашки не легли тяжким грузом на мою совесть. Поэтому когда я собрал все необходимое, то просто развернулся и пошел к ручью. Она было увязалась за мной, но, когда я начал раздеваться, позорно ретировалась.
Прежде чем лезть в ледяную воду, я отхлебнул из бутылки, которую предусмотрительно захватил с собой. Чтобы отскрести всю грязь, свою и чужую кровь в холодной воде, пришлось извести целый кусок мыла. Изредка до меня доносились Алисины вопли, из чего я сделал вывод, что Альф вернулся. Потом долгое время стояла тишина. Я успел домыться, перевязать раны, воспользовавшись для этого коньяком, остатками ночной рубашки и мазью, которую мне дала Кира. Когда я начал бриться, появился Альф с полотенцем, куском мыла и свежей одеждой. Он присел на камень рядом со мной.
– Я ваш сундук взломал, – сообщил я ему.
– Ну и черт с ним.
– Я не знал, что это ваш. Правда, не уверен, что это меня остановило бы.
– Да я ж сказал – черт с ним.
– Она уже перебесилась?
– Не думаю.
– Из-за какой-то рубашки…
– Да при чем тут рубашка.
– А что при чем?
– Ну… ты просто все вещи выкидывал и видел всякие ее женские штуки – трусики, там, лифчики, тампоны, панталоны, рубашки эти чертовы…
– Она что, боится, что я их мерил?
– Не знаю, – улыбнулся Альф. – Как по мне – полная глупость, но ее это почему-то бесит. Она считает, что ты… ну… вроде как не имел права… что ты вторгся в ее личную жизнь.
– Трусы и ночные рубашки – это личная жизнь?
– Для нее – да. Ну, это такие интимные предметы, которые другим видеть не положено.
– Господи, да она что – на необитаемом острове жила?
– Навроде того. И еще… она сейчас очень рассержена… короче, она может сказать, что лучше бы мы тебя не встречали вообще. Она это несерьезно, Макс, не обращай внимания. Просто Алиса всегда вначале говорит, а думает уже потом. Если получится. Так что ты на нее не обижайся, если что.
