В ночи раздался протяжный вой, от которого застывала кровь и волосы поднимались дыбом. Альф и Алиса испуганно уставились на меня. Слева спросонья вскрикнул Фрай. Виктор тоже поднял голову и ошарашенно посмотрел на меня. Осуждать их за испуг было сложно – я знал, как действует этот вой на людей. Меня самого мороз по коже продрал, а я ведь слышал его неоднократно. Правда, в последний раз это было одиннадцать лет назад.
– Что это… Что это было?
– Кто.
– А?
– Не «что», а «кто». Бин сидхе.
– Это правда? Они существуют?
– Да. Нет. Не знаю. Да и какая разница. Мы называли их «бин сидхе», потому что надо ведь было как-то их называть.
– Вы их видели?
– Нет. Никто не видел. Да никто и не рвался посмотреть, если честно. Мы только слышали их. Этого вполне хватало.
– Где это было?
– Чуть севернее, в Пиковых болотах. Не знал, что они есть и здесь.
– Ты тут уже был? – вступила в разговор Алиса.
– Да. Одиннадцать лет назад. Я служил в пехоте. Нас должны были перебросить под Хайко-Тико, но колдуны чего-то там напортачили с порталами, и мы оказались прямо посреди Пиковых болот. Мы даже не знали, куда попали и в какую сторону идти. Только через месяц добрались до лесов Торк Триата. Из пятисот тридцати человек в живых осталось четырнадцать. Из них девять сошли с ума.
Алиса с ужасом смотрела на меня. Я подумал, что до этого момента война была для нее абстракцией. Сколько ей исполнилось, когда война началась? Двенадцать? Трудно что-либо воспринимать серьезно, когда тебе двенадцать и у тебя богатый папа.
– А как ты…
– Я был сопливым семнадцатилетним пацаном. В этом возрасте все бессмертны. Я был дураком и просто не знал, чего надо бояться. Ну и повезло, конечно.
До утра никто не сомкнул глаз.
Остаток путешествия, к счастью, прошел удачно. Несмотря на предупреждения Альфа, я встал на ноги. Ничего плохого не произошло, скорее напротив – мне значительно полегчало. На второй день (вернее, ночь) мы встретили пароход «Роген», который шел из Тако-Хо. Мы держались ближе к левому берегу, было темно, и я понадеялся, что нас не заметили. На четвертый день мы выплыли из лесов и попали под ливень. Плохо было даже не то, что все промокли и замерзли. Плохо было то, что вода попала в последнюю банку с сухарями и весь наш запас провизии превратился в кашу.
Я доковылял до кормы и с отвращением заглянул в жестянку.
– Вылей эту дрянь за борт.
– Но…
– Вылей. Мы уже на равнине. Плывем, пока не изголодаемся окончательно, потом высаживаемся на берег и идем пешком. Тут масса дичи, а у меня есть арбалет. А может, нам повезет и мы еще до этого доплывем до какого-нибудь поселения.
Повезло нам вечером следующего дня.
Причаливать при помощи досок, оторванных от банок, оказалось сложным и тяжелым делом. У Виктора была ранена правая рука, у Альфа сломаны ребра. От Алисы толку было еще меньше, чем от меня. Так что вся нагрузка легла на Фрая. Мы только чуть помогали. В итоге на берег мы выбрались значительно ниже по течению, чем нам требовалось, и была уже глубокая ночь. Снова оказаться на земле было приятно. Я не очень люблю плавать. Родственники Квинт собирались немедленно отправляться в путь. Я сказал «нет», выслушал все, что они имели мне сказать, снова сказал «нет», и мы легли спать.
Чуть свет я разбудил Карелла и отвел его в сторону.
– Нам вовсе незачем всем переться в эту деревню.
– Согласен.
– Поэтому пойду я один.
– Почему вы?
– А кто еще? У Фрая ранена нога, Альф даже дышит осторожно, Алису я не возьму, потому что она притягивает неприятности. Если не удастся притянуть, она их провоцирует.
– С вами могу пойти я.
– Понимаете, Виктор, я не то чтобы не доверяю нашему чернокожему приятелю, просто я его слишком плохо знаю. Кроме того, даже один избитый,
