На месте они, однако, оказались лишь спустя минут сорок.
— Вот мой дом, — сказал Валентин Иванович, когда они выбрались из машины и подошли к кирпичной многоэтажке, светящейся в ночном сумраке россыпью желтых окон. — Прекрасное место. Рядом — пруд, сквер. Иногда, когда у меня бессонница, я люблю прогуляться вокруг пруда при свете луны. В его мерцании есть что-то завораживающее. Вы не находите?
— Не знаю, — смущенно ответила Женя. Дневные приключения совершенно ее вымотали, и ей сейчас было не до мерцания пруда и не до красот сквера.
— Вон мой подъезд, — сказал Валентин Иванович. — Я живу на шестом этаже, но лифт, к сожалению, сломан.
— Нужно, наверное, разбудить мальчика, — неуверенно проговорила Женя.
Валентин Иванович улыбнулся:
— Ничего страшного, я донесу его на руках.
— Вы уверены? — усомнилась Женя, глядя на его тощую сутулую фигуру.
— Абсолютно, — ответил тот. — По мне не скажешь, но в молодости я был чемпионом района по многоборью! С тех пор много воды утекло, но кое- какие навыки еще остались.
На шестой этаж Валентин Иванович поднялся неожиданно резво, при этом у него даже не сбилось дыхание.
— Проходите, проходите, — сказал он громким шепотом, открыв дверь и пропустив Женю вперед. — Но только постарайтесь не шуметь. У меня уже есть один постоялец, и он наверняка спит.
Женя тихонько, стараясь ни на что не наткнуться, прошла в прихожую. Валентин Иванович щелкнул выключателем, и в прихожей зажегся неяркий свет. Наконец-то Женя смогла разглядеть лицо своего спасителя.
На вид Валентину Ивановичу было лет пятьдесят пять. Он был худощав, бледен и небогато одет. Большая лысина на его лбу была тщательно прикрыта жидкими бесцветными волосами. На тонкой переносице неловко пристроились дешевенькие очки. Бледно-голубые глаза смотрели сквозь стекла приветливо и мягко.
— Давайте отнесем мальчика в комнату, — сказал Валентин Иванович.
Он сбросил с ног потертые старомодные туфли и, мягко шагая в носках, понес Саньку в комнату. Женя тоже разулась и, стараясь идти как можно бесшумнее, двинулась за хозяином квартиры.
В комнате Валентин Иванович уложил мальчика на кровать и включил торшер.
— Ну, вот, — сказал он, поворачиваясь к Жене. — Располагайтесь.
— Вот возьмите, — сказала Женя, протягивая хозяину квартиры купюры.
Когда финансовые дела были улажены, а Санька — уложен в постель, Валентин Иванович наклонился к Жене и прошептал:
— Если хотите, могу напоить вас чаем с печеньем.
Женя с ног валилась от усталости, но мысль о чашке горячего сладкого чая приободрила ее. А слово «печенье» заставило вспомнить, что она не ела с самого утра.
— А вы разве еще не ложитесь? — спросила она смущенно.
Валентин Иванович улыбнулся и покачал головой:
— Нет, что вы. Я привык ложиться очень поздно. Знаете что: вы пока приводите себя в порядок, а я поставлю чайник. Через пять минут жду вас на кухне, договорились?
— Договорились, — кивнула Женя.
Валентин Иванович тихонько, на цыпочках, вышел из комнаты. Женя укрыла спящего мальчика одеялом и вдруг подумала:
«Может, и его разбудить? Он наверняка голодный».
Но Санька так сладко спал, что будить его Женя не осмелилась. В конце концов она решила, что прибережет ему немного печенья на утро.
Тут на пороге снова возник Валентин Иванович.
— Я подумал, что сами вы можете не найти кухню, — сказал он. — Идемте, я провожу.
Проходя мимо одной двери, Валентин Иванович кивнул на нее и сказал:
— А это комната моей дочери. Она, наверное, уже спит.
— И вовсе я не сплю! — послышался недовольный голос. Дверь приоткрылась. — Поспишь тут с вами. Ходят и топают.
В дверной щели показалось худенькое девичье лицо. Девица с любопытством посмотрела на Женю и спросила хрипловатым голосом:
— Ты жиличка на ночь?
— Да, — кивнула Женя смущенно.
Девица усмехнулась и развязно предложила:
— Заходи ко мне — потусуемся.
