этот раз меня признают. Я глубоко вздохнула и сосредоточилась на северо-северо-западе. Постепенно в воздухе возникли мерцающие очертания дракона: огромная, похожая на лошадиную голова и змееподобное тело. Затем края видения начали рассеиваться.
У меня подогнулись ноги, энергию словно высосали из тела. Последним усилием воли я сбросила наваждение и рухнула на колени. Прежде такого со мной не случалось. Задыхаясь, я прислонилась к дверному косяку и неуклюже попыталась проследить течение своей хуа. Вроде бы ущерба нет, сила уже возвращалась. Может, дело в том, что сегодня восхождение Дракона-крысы? Я несколько раз глубоко вздохнула, встала и медленно пошла на кухню. По крайней мере, странный дар, что привел меня к этому дню, все еще со мной. Но значит ли он хоть что-нибудь для Дракона-крысы? Скоро я все узнаю.
У порога кухни я сняла обувь и прошла внутрь. Куно уже хозяйничал у печей, готовя учителю утренний суп. От богатого аромата бульона и горячих булочек свело желудок. Я облизнулась, вспомнив спрятанный в комнате кусок хлеба.
– Эон? – Чарт выглянул из-за ножки разделочного стола и оглядел мою роскошную одежду. – Маленький… лорд.
Куно фыркнул, когда я прошла мимо него и с трудом присела рядом с Чартом.
– Придется снова состояние выложить, если он испачкает твою новую одежду.
С этими словами повар нарочито громко протопал по кухне и исчез в кладовой, где хранились сухофрукты.
Чарт подвинулся ближе и тронул край туники:
– Такая мягкая… как попа девушки.
– Ты-то откуда знаешь, какая у девушки попа? – засмеялась я.
– Знаю побольше… твоего. – Он поиграл бровями. – Служанки думают… бедный Чарт… не знает, что делает.
Я только головой покачала, услышав это занятное признание.
– У меня кое-что для тебя есть.
Я вытащила свиток и положила его на подстилку. Чарт вытаращил глаза и осторожно коснулся подарка:
– Настоящая бумага? – Он смущенно на меня посмотрел. – Ты знаешь… не умею читать.
– Там не слова. Разверни.
Он приподнялся на локте и медленно потянул деревянные палочки в стороны. Озадаченное выражение сменилось пониманием. Затем лицо Чарта напряглось.
– Знаю, рисунок не слишком хорош, – быстро произнесла я. – Но видишь, это перекресток внизу улицы. – И указала место на свитке. – А это свинья старого Реона. Я нарисовала ее посреди огорода ростовщика Келлона…
Я осеклась. Чарт отвернулся.
– Я знаю, что не очень хорошо рисую… – в растерянности повторила я.
Чарт потряс головой, уткнувшись в собственное плечо.
Он что, плакал? Я села прямо. Чарт никогда не плакал.
Он неловко сжал мою руку и глубоко судорожно вздохнул.
– У меня… тоже… кое-что для тебя… есть. – Чарт глянул в сторону кладовки. – Быстрей… пока Куно не вернулся.
Я протянула руку, ожидая снова сыр или хлеб. Вместо этого мне в ладонь упало что-то тяжелое. Покрытая грязью монета. Я потерла ее пальцем и увидела проблеск золота – монета тигра, более чем трехмесячный заработок свободного человека. И гарантированная порка, если ее у тебя найдут.
– Где ты ее взял? – прошептала я.
– Я… не приклеен… к этой подстилке, – ответил он, лукаво улыбаясь.
– Ты что, украл у учителя?
Чарт подвинулся ближе, отмахиваясь от вопроса.
– Слышал Куно… и Ирса говорили… прошлой ночью, – прошептал он. Его плечи и горло напряглись от усилия – он старался понизить голос. Я опустила голову почти к самому рту Чарта. – Хозяин… продаст тебя… на соляную ферму… если не станешь заклинателем. Продаст… как мальчиков до тебя. – Я отпрянула, но Чарт, хмурясь, поднялся за мной. – Если тебя не выберут… ты должен бежать. На… острова. – Задыхаясь, он упал обратно на подстилку.
Бежать? Но я не свободна, я всегда кому-то принадлежала. Я крепче сжала монету. Хотя не совсем так. Когда-то давным-давно у меня была семья и не было хозяина.
– А ты сам?
Чарт фыркнул:
– Бежать?
Я протянула ему монету:
– Ты должен оставить ее себе. Вам с Риллой она пригодится.
Чарт перехватил мою руку. Мышцы на его шеи, пока он пытался удержать голову ровно, напряглись так, что казалось, вот-вот лопнут.
– Мать знает. Она сказала… дать это тебе.
