прекрасно впишется в нашу семью. Беспокоиться не о чем. – Хелен открыла рот, чтобы возразить, но брат торопливо продолжил: – Если, что маловероятно, к концу года к тебе никто не посватается, мы вернемся к этому разговору. Но я ничего не обещаю! – Он поднял руки в защитном жесте. – Я тебя знаю, ты жить не можешь без запасного плана. Обсудим этот вопрос на Рождество, так пойдет?
Нет, не пойдет. Михайлов день празднуют задолго до Рождества. Бедняжка Делия застрянет в Сассексе на весь лондонский сезон!
– Но Дрю…
Брат плотно сжал губы.
– Поговорим на Рождество.
– У меня уйдут месяцы на поиски подходящего…
– Поговорим на Рождество. Это мое последнее слово. Согласна?
Эндрю редко настаивал на своем, и это был один из подобных случаев. Придется ждать конца декабря.
– Согласна. – Хелен выжала из себя улыбку, и брат протянул ей руку.
Девушка пожала ее и три раза встряхнула – так они делали, когда были детьми.
– Я собиралась еще кое о чем тебя спросить, Дрю. Я услышала тревожную новость. Моя горничная, Дерби, рассказала мне о том, что пропала одна из наших горничных.
Эндрю пожал плечами:
– Это дядюшкина забота, а не твоя. – Он выудил из боковой лузы еще один красный шар и выставил его на сукно. – Неужели тебя опять «честь обязывает»?
Хелен сложила руки на груди, пропустив мимо ушей намек на ее неудачную попытку оставить Джонатана на должности лакея, когда того обвинили в краже вина из погреба. Обвинения с него сняли, но дядюшка все равно уволил беднягу без объяснения причин.
– Дерби пришла ко мне за помощью, – сухо сказала Хелен. – Я не могу ей отказать.
– Ей не стоило этого делать, и она это знает, – жестко парировал Эндрю. – Всем не поможешь. Как я уже сказал, это дядюшкина забота.
– Да, но все полагают, что горничная сбежала… – Хелен махнула рукой в сторону Ковент-Гардена.
– В район распутниц?
Хелен кивнула. Вульгарное выражение брата ее не смутило.
– Дерби говорит, что это невозможно. И есть свидетель, который утверждает, что горничную увез джентльмен в своем экипаже. – Девушка увидела, что ее слова произвели впечатление на брата. – До тебя не доносились никакие слухи, Дрю?
– Ничего подобного я не слышал. – Кий скользнул между пальцами, челюсть Эндрю слегка дернулась.
– Ты что-то знаешь. Расскажи, – потребовала Хелен.
– Дело в том, что вчера в театре я видел Карлстона.
– Карлстона?
– Уильям Стэндфилд, граф Карлстонский… ты, наверное, о нем не слышала. Эта история произошла года три назад, ты тогда училась в пансионе.
Голос Эндрю стал жестче. Имя показалось Хелен знакомым: граф фигурировал в одной из историй, которыми с ней тайком делились подруги.
– Он кого-то убил, верно?
– Свою жену. Графиню Карлстонскую, в девичестве ее звали Элиза де Врэн. – На секунду Эндрю умолк, морщины на лице разгладились. – Она была чудесной. Француженкой. В детстве покинула Францию, избежав эпохи террора, но с мужем ей не повезло. Все знают, что это он ее убил, но тело так и не нашли. Графа обвинять было не в чем. Тем не менее король от него отвернулся и ни в одном приличном доме его не принимали. По слухам, он уплыл на континент.
– А теперь вернулся. – Хелен ахнула, представив себе, как незнакомец в черном плаще крадет невинных девушек.
– Хочет пролезть обратно в высший свет, – едко добавил Эндрю. – Скорее всего, у него получится. В театр он пришел с Принни, и Браммелу граф всегда нравился.
Образ подлого похитителя расплылся под напором логики.
– Человек, который хочет реабилитировать себя в обществе, не стал бы развлекаться с горничными.
– Это верно, однако поговаривают, что до леди Элизы он напал на одну горничную. – Эндрю толкнул кий вперед. Шар покатился по сукну, с резким щелчком врезался в другой, и они разлетелись в стороны, ударившись о края стола. – Ему не стоило возвращаться.
Хелен с трудом распознала новую для нее резкую ноту в голосе брата. Злость? Нет, больше похоже на горечь.
Раздался стук в дверь, и молодые люди развернулись.
– Войдите, – сказал Эндрю.
Филипп переступил через порог и поклонился.
– Милорд, – произнес он, глядя исключительно на Эндрю. – Лорд и леди Пеннуорт просят вас присоединиться к ним за столом в гостиной.
