начнет, вся сила через молоко будет уходить, чтоб ребенок окреп. Да и потом на три-четыре года, почитай, она бесполезна. А там неизвестно, захочет ли на выучку вернуться…
– Не захочет, – подал голос Ихтор. – Дар ее велик, а умом – курица. И свой цыпленок ей дороже чужих будет. Лечить, может, и продолжит, но как знахарка деревенская.
– И не будет у нас креффа… – задумчиво подытожила Бьерга.
Повисла тишина. Обережники приняли решение. И действовать следовало быстро, пока девчонка не очнулась. Знала бы Айлиша, что сейчас решается ее судьба! Но Хранители были милостивы. А может, слишком жестоки. Потому что пелена беспамятства не отпустила рассудок девушки.
– Майрико, – разорвала тяжелую тишину Бьерга. – Давай. Знаю, в твоей котомке все есть. И сонного не забудь. Нечего девке душу бередить. Плод вытравим, и знать ничего не будет.
Целительница кивнула, но в голубых глазах промелькнула неприкрытая грусть. Ихтор глухо отозвался:
– Не дело все ж таки за нее решать. Что, если прознает?
– Не прознает, если ты язык за зубами держать будешь, – огрызнулась колдунья. – Не рви душу! Да, подлость творим. Ну так не впервой ведь. Сам знаешь, отринет она Дар. Как талый снег в землю уходит, так и она уйдет в материнство. А нам крефф-целитель нужен! Вон, к Нэду сегодня утром опять из города приехали, Осененного просят. Где он им его возьмет, если наши выучи будут у люлек сидеть да носки вязать? Тебя отправит? А детей учить кто будет? Майрико с Рустой? А когда ты загнешься, и снова за обережником пришлют? Эту дурищу с младенцем на руках к ним отправишь? Головой-то думай.
– Я думаю! Но если прознает?
– Не прознает! – отрезала Бьерга. – Я живых не могу зачаровывать, а ты вот сейчас все умения приложишь, чтобы ничего у ней в памяти не осталось.
– Вы ж сами бабы, – изумился Ихтор. – Должны понимать – с ее Даром, как ни зачаруй, вспомнить может. А когда вспомнит…
– Когда вспомнит и
Мужчина покачал головой, но спорить больше не стал. Тем временем Майрико достала из своего мешка две склянки.
– Это чтобы скинула, – поставила она одну на сундук у кровати. – А это чтобы заспала все. – Второй пузырек утвердился рядом с первым.
Бьерга кивнула Ихтору, отдавая молчаливый приказ. Обережник подошел к ложнице и провел над головой девушки рукой. От ладони полилось мертвенное сияние, просочилось под кожу, под сомкнутые веки юной целительницы.
Миг, другой – и Айлиша будто окаменела. Не билась жилка на шее, не трепетали ресницы, не вздымалась грудь. Казалась спящая мертвой.
– Зачаровал на славу, – проворчала колдунья. – Как теперь ее поить-то?
Нахмурившись, Бьерга налила в плошку с тонким носиком отвар, подошла к девушке и с недоумением ее оглядела.
– Нос, что ли, зажать?
– Отойди. Дай сюда, – оттолкнул ее Ихтор. – Совсем уж ошалела на старости лет!
И, отобрав у наузницы миску, присел на край ложа, поднял лежащую на нем послушницу, пристроил ее безвольную голову на сгибе руки и мягко подул в лоб, что-то прошептав.
По лицу девушки пробежала едва заметная дрожь, а потом бескровные губы приоткрылись, и обережник прижал к ним плошку с отваром, вливая его по капле. Потом снова шептал, снова дул в холодный лоб, и Айлиша делала трудный болезненный глоток. И опять все начиналось сначала.
Покуда Ихтор поил выученицу, Бьерга утащила Майрико к окну.
– Ты это видела? – Лицо колдуньи сейчас выглядело особенно молодым, оживленным, и глаза горели от возбуждения. – Первый раз лицезрю, чтобы он так о ком-то пекся. Влюбился, что ли?
– Видела, – кивнула целительница. – Не влюбился. Не умеет он любить. Разучился. Просто по какой-то придури посчитал ее своей. Блажь это. А возится, чтобы наверняка скинула и следа от другого не осталось. Ой! – всполошилась женщина. – Если прознает, кто ее младенчиком наградил, как бы не убил!
– Не убьет. – Крефф сцепила руки в замок. – Еще только не хватало.
От перешептываний женщин отвлек стон. Недвижимая до сего времени Айлиша, испив отвара, забеспокоилась на ложе, забилась, а потом вдруг выгнулась дугой, распахнула глаза и застонала, да так надрывно и пронзительно, что сердце заходилось.
– Вот и все, – просто сказала Майрико и шагнула к девушке. – Отойди. Чего ты тут не видал? – шикнула она на Ихтора, и тот послушно отступил, вставая в изголовье.
Следующие обороты тянулись вечность. Айлиша горела, металась, хрипло стонала, комкая потными ладонями простыни. Мужчина отвернулся.
