– На сеновале она уже побывала, – зло бросил Ихтор. – Пропусти.
Но вздорная баба и не подумала отступить. Наоборот, подошла ближе и заглянула в меловое лицо послушницы.
– Уж не та ли это девка, которую так расхваливала Майрико? – выгнула бровь колдунья и, дождавшись кивка, взяла Айлишу за безвольно висящую руку. – Вот так оборот…
Черные глаза прожгли целителя.
– Тащи в мой покой, а потом Майрико приведи! – приказала Бьерга и пошла в Цитадель.
– Зачем к тебе? – донеслось ей в спину.
Наузница остановилась, сделала глубокую затяжку и ответила:
– Затем, что я вас, голуби мои, сейчас всех троих выдеру.
Ихтор зло плюнул, обошел Бьергу и, опережая ее на несколько шагов, устремился на верхний ярус крепости, к покоям креффов. Оказавшись перед дверью, за которой располагались комнаты старшей наставницы, он на мгновение замер и, только когда из-за спины донеслось: «Не бойся, не зачарованная», – толкнул тяжелую створку плечом и ввалился внутрь.
Пока обережник устраивал свою ношу на широкой лавке, Бьерга доставала из сундука чистые холстины.
– Хватит уже козлом вокруг нее прыгать! – не выдержала колдунья. – Зови Майрико и воды из мыльни принеси.
Мужчина вышел, обеспокоенно посмотрев на приготовления колдуньи. Та рвала холстину на тряпки и думала о чем-то своем. Лишь по ожесточившемуся лицу можно было понять, что думы эти – ой какие безрадостные.
Когда дверь за целителем закрылась, Бьерга отложила тканину и подошла к девушке. Смуглая рука скользнула по животу послушницы, даря утешительную ласку.
– Эх ты, дуреха, – горько прошептала женщина. – Сколько ни учи вас, одна беда – никакого толку.
Обережница вздохнула. А через некоторое время дверь покоя снова распахнулась, и на пороге появилась бледная, с вытянувшимся лицом Майрико. В одной руке она держала деревянное ведро, до краев полное холодной воды, а в другой – холщовый мешок с травами. Впрочем, верстовым столбом стояла она недолго, потому что получила ощутимый тычок между лопаток и вошла внутрь, пропуская идущего следом мрачного, словно Ходящий в Ночи, Ихтора. Тот бухнул на пол бадью с кипятком и выжидательно уставился на хозяйку комнатушки.
– Ну и кто говорил мне, что эта не наблудит? – зашипела старшая наставница.
– Что-о-о? – опешила целительница.
– Ты мне бревном не прикидывайся! Вроде не старая еще – забывать, чего девке между ног суют, чтобы пузо росло. Или думаешь, твоему цветочку ветром надуло? – продолжила гвоздить словами колдунья.
– Она что – непраздная? – помертвела Майрико.
– Она – да. А вот ты, дура, еще какая праздная! Совсем очумела? Ты почто настойку ей не давала, как всем, а? Ополоумела на радостях, ученицу с таким Даром заимев? Где твои глаза были, когда она дите прижила? Ну, говори!
Майрико пятилась от наступающей на нее Бьерги.
– Я им всем настойку даю! – рявкнула целительница, которой надоел несправедливый натиск. – А у этой соплюхи и краски еще толком не наладятся, то есть, то нет! Какая ей настойка? Чтобы кровью изошла? И потом, в прошлом месяце были краски! Я проверяла. И кто ей брюхо нарастил, знать не знаю. Не с собой же мне ее спать укладывать, чтобы от дурости уберечь!
– Убью стервеца! – хрипло подал голос Ихтор.
– За что? Что не ты первый ягодку сорвал? – съязвила Бьерга.
– За то, что она – тут. Без памяти. А этот гаденыш – ни ухом ни рылом! – рявкнул крефф.
– Дурак! – покачала головой наставница колдунов. – Если бы ее против воли потискали, Майрико бы узнала, следы не скроешь. Тут другое. По любви у них все вышло. Сам посмотри.
Мужчина подошел к едва дышащей девушке, провел рукой над животом, и снова от пальцев заструилось едва заметное голубое сияние, оно просачивалось в тонкое тело и пробегало по нему инеистыми огоньками. Целитель замер, чутко прислушиваясь к ведомому только ему. Майрико смотрела пронзительно, подавшись вперед.
Свет, льющийся от пальцев лекаря, наконец рассеялся, и Ихтор мертвым голосом сказал:
– Сын у нее. Права ты, Бьерга, по любви зачали. По большой любви. Хранителями ребенок дареный.
– И что теперь? – холодно спросила наставница Айлиши. – Будем рубашонки детские шить всем креффатом?
– Ныне же начнем, – глухо ответила ей колдунья. – Родит она к зно?еню. А вот дозволить ей это или нет – решать нам.
– Нельзя ей рожать, – покачала головой Майрико.
– Это ты как баба или как крефф говоришь? – сузила глаза Бьерга. – Девка она хоть и болезная, но и не таким выносить помогали.
– Как крефф говорю, – отрезала целительница. – На кой она нам сдалась брюхатая? На девять месяцев Дар заснет, а когда она родит да кормить
