— Назад, петушня, — махнул я в их сторону ножом. И еще раз зарядил лежащему по ребрам. Он снова закричал.
— Старлей, ты чего? — попытался наладить со мной диалог один из быков.
— Вам, мозгоклюям, помогаю, — ответил я. — Вы же не справляетесь. Еще чуть-чуть — и он признается, что убил Кеннеди!
— Отойди от него, придурок, — потребовал тот же бык.
— Ты за базаром-то следи, козленыш, — посоветовал я, — а то сейчас рядом ляжешь.
— Мужики, по ходу, он бешеный, — сделал вывод кто-то из быков. — Вяжи его, а то действительно всех порежет.
Они двинулись на меня. Я отошел к двери, чуть подпустил их, а потом, заорав дурным голосом, прыгнул в сторону самого быстрого. Нож в моей руке отвлек внимание противника, поэтому удар ногой в голову он пропустил. Пропустил и прилег рядом с офицером. Я сделал шаг вперед, и нападающие оказались на одной линии, мешая друг другу, чем я и поспешил воспользоваться. В очередной раз, отвлекая внимание ножом, навернул противнику в колено. Противник подсел на поврежденную конечность. Последний из нападавших уже вышел на «оперативный простор» и бросился мне в ноги. Видимо, борец. Странно, что он забыл про нож. Я резко сместился в сторону, и противник пролетел мимо меня. Мимо меня, но не мимо стены. Парнем он оказался крепким. Несмотря на удар головой, попытался встать, но я подскочил к нему и ударил рукой в затылок. Два ноль в мою пользу. Я развернулся к третьему. Третий не стал ждать продолжения «банкета» и заорал:
— Конвой, тревога!!! Задержанный напал на сотрудников!!!
— Леха, козел, если ты опять прикалываешься… — послышался из-за двери голос конвоира. Звякнул щиток глазка. Конвоир очень долго, на мой взгляд, оценивал увиденную картину. В конце концов, он поверил в происходящее и, звеня ключами, завопил: — Задержанный Трофимов, прекратить!!! — Он долго возился с дверью. Наконец до него дошло: — Леха, на кой вы изнутри закрылись?!! — заорал он.
— Это не мы, это старлей.
— Так открой.
— Не могу, он мне колено сломал.
— А остальные?
— Он их вырубил.
— Трофимов, не делай глупостей, — завизжал конвоир, — я сейчас следователя приведу.
Судя по удаляющемуся топоту, он действительно побежал за следаком. Соответственно, времени у меня было минуты две. Должен успеть.
— Леха, — обратился я к палачу, — говори.
— Что говорить-то? — не понял он.
— Правду, родной. Правду. Не доводи до греха. Мне же все равно ничего не будет. Любой психиатр подтвердит, что я сегодня невменяемый. Я сегодня только с задания пришел.
— А если расскажу, ты меня не тронешь?
— Не трону. А будешь волынку тянуть — порву как Тузик грелку.
— Мы должны были тебя запугать. Максимум — чуть-чуть по ребрам настучать.
— Это я уже понял. Цель какая?
— Не знаю. Если бы ты начал рассказывать про последнее задание, то считалось бы, что мы выполнили задачу.
— А если бы не начал?
— Прессовали бы до тех пор, пока нас бы не остановили.
— Кто остановил бы?
— Сигнализация.
— Камера наблюдения?
— Да.
— Как наблюдают?
— Тут в каждой стене спрятано по видеокамере.
— Кто командует парадом?
— Напрямую Солодянкин, но он без ведома Ивлева ничего не делает.
Ну, наконец-то мозаика сложилась. Значит, господин генерал-майор устроил мне проверку на «вшивость». Вот только интересно зачем?
— Трофимов, немедленно откройте дверь!!! — раздался из-за двери голос Солодянкина.
— А мусорка своего отдашь нам на растерзание?! — вспомнил я классику советского кинематографа.
— Какого мусорка? — не понял он. — Ты что, совсем умом тронулся? Открывай, тебе говорят!
— Капитан, у меня чисто теоретический вопрос: а что будет, если не открою?
— Как не откроешь? — удивился он. — Чего ты добиваешься?
