— Еперный театр…
— Ну а какой же еще! Там делов-то: посмотреть, что внутри. И домой! А я вам за это еще две недели отпуска накину.
— И талоны на усиленное питание…
— Точно! И бесплатный абонемент на месяц в бордель. Ну, уважь старика.
— Я, кстати, «языка» тащу, — попытался отмазаться я. — Куда его девать?
— Какой «язык»? Откуда? — не понял Ивлев. — Саша, мы не план пятилетки выполняем, нам трудовые рекорды не нужны. Откуда он взялся?
Я вкратце объяснил ему, откуда взялся румын, упомянув про его «легенду». Барон натужно засопел и очень вкрадчиво спросил:
— Только не говори мне, милый друг, что вы Доцента повязали.
— Его родимого, — грустно подтвердил я.
— Это ж надо! — воскликнул генерал. — Мы этого старого козла который день выловить не можем, а он уже пойман. И так удачно! Короче, тебе повезло дважды! Теперь сам Бог велел именно тебе проверять этот гребаный замок. Ты этого румына оберегай как зеницу ока. Ты слышишь?! Что хочешь делай, но румын должен быть жив!
— Товарищ генерал, так, может, мы румына в штаб припрем, а потом до замка? — я все пытался хитрить.
— Сашенька, — в голосе Ивлева появились нехорошие интонации, — ты мне мозги не пудри. Это, во-первых. Во-вторых, этот румын и так должен был быть доставлен к замку. И потащили бы его туда ты и твои головорезы. Так что — не упирайся. Раньше начнешь — раньше кончишь.
— А вампиры, ну, то есть Дракула? — тупил я.
— Так, радость моя, — рассвирепел Ивлев, — единственный вампир на этой войне — это ты! А, нет! Еще Коваль! Вы мне уже всю кровь, гады, выпили. Знаете, что вы лучшие, и пьете мою кровь, пье-е-е-те… Кто, твою мать, на машине зампотыла мишень нарисовал? Кто?! Кто на тропинке к блиндажу особиста коровьего дерма наложил? А?! Кто инструкторов по рукопашному бою поломал? Кто, сволочь ты эдакая? Уважаемые люди, один из них майор, чемпион Европы…
Да-а-а, с инструкторами неудобно получилось… В тот день два моих засранца отмечали день рождения третьего, не меньшего засранца. В общем, интернациональное трио, а именно — Марся, Зяма и Микола — решили отметить день рождения Миколы. По какому именно календарю они его отмечали, я не знаю, но судя по наличию в составе Зямы — по иудейскому. Поводом к сабантую послужила посылка от родных нашего першего хохла. Что могли прислать родственники Миколы? Правильно: сало. Нет, не так. САЛО!!! К нему в придачу грелка первача и прочих вкусностей.
Посылки бойцам моей группы приходили на имя сотрудника «Военторга», имеющего неприличную фамилию Ворхмахер. Абрам Соломонович Ворхмахер приходился очень дальним родственником нашему Зяме и по родству, а также за небольшую мзду передавал посылки любимому племяннику. Такая схема была выбрана из-за тотального досмотра приходящей почты особистами. А почту военторговцев они почему-то не досматривали.
Получив в тот день «привет с Родины», трое раздолбаев попытались скрытно проникнуть в расположение. Но на подходе, как и полагается разведчикам, ими было обнаружено, что все свободные от нарядов сослуживцы, в том числе и я, стоят на плацу по стойке смирно, а перед ними ходят два незнакомых мудака с офицерскими погонами и что-то вещают. Дабы не попасть под раздачу и сберечь посылку, ими было принято решение «уйти в партизаны». «Пропартизанив» полчаса, залив слюной окрестные кусты, они, «во избежание порчи продовольственных запасов, а также возможной конфискации», немного отпили и чуть-чуть закусили. Короче, за следующий час они выжрали весь самогон и «пиднадкусывали» все, что смогли.
С чувством выполненного долга веселое трио тайными тропами поперлось «до дому, до хаты». И надо же было такому случиться, что именно в это время, именно в этой же точке Вселенной они столкнулись с теми самыми «незнакомыми мудаками с офицерскими погонами», бредущими встречным курсом. Это были инструкторы по рукопашному бою, хромающие до госпиталя после учебы с нами… Рукопашников к нам прислали из самой Москвы. «Добрый» Зимин их сразу отправил ко мне. Видимо, очень надеялся, что о моих костоломов они сразу «сломают зубы» и побыстрее отвалят домой.
Шансы «сломать зубы» у москвичей были большими. Я бы сказал, огромными. Я натаскивал своих пацанов очень серьезно, делая упор не на спорт, а на эффективность. Вместе с Вартанчиком, который был классным дзюдоистом, каждому из парней мы поставили по две хороших связки. Поставили и вбили в них на уровне рефлексов. Одна связка работала на захват, вторая — на уничтожение. При этом использовались только «грязные» и запрещенные приемы. А Зимин москвичей предупреждал… Они приказали построить всех моих бойцов, свободных от нарядов, и больше часа читали нам лекцию о пользе спорта на войне. После чего решили от теории перейти к практике. Роль «жертвы» выпала мне. Идея мне не понравилась. Но понравилась моим бойцам, а также бойцам Коваля, которые тоже были на отдыхе и маялись от скуки. Короче, зрителей было много.
Младшенький из инструкторов приказал мне ударить его. На всякий случай я спросил: «Чем?» — «А чем хочешь», — обрадовал меня москвич и тут же словил лоу-кик в бедро опорной ноги. Поймав — упал. Упав — схватился за поврежденную ногу и минуты три, громко скуля на одной ноте, катался по земле, ласково обнимая отнявшуюся конечность. Старший, сделав страшное лицо, занял место раненого товарища. Для себя он сделал неправильный вывод, что я кулачник, посему — атаковал меня в стойке. Он два раза махнул конечностями, а на третий я поймал его в захват, поднял, раскрутил и приложил «со второго этажа» мордой о землю. Ростом я удался, поэтому, хряпнувшись с высоты метр девяносто, москвич затих…
Когда благодарные зрители проржались, инструкторов силами медиков обоих подразделений привели в чувство. Инструкторы обиделись, построили
