— Зяма, тебе за вредность уже пора «Героя» давать. Посмертно, — мрачно пошутил Барон. — Чего замер-то? Наливай!
Послышалось бульканье разливаемой жидкости.
— Ну, что, друзья мои, — взяв руководство пьянки в свои руки, начал Ивлев, — давайте выпьем за победу, за здоровье друзей и за единение великих религиозных конфессий: православных, мусульман и евреев!
— Иудеев, — заржав, поправил Зяма.
— И за них тоже, — согласился Барон, — ну, вздрогнули…
— …и ощетинились!!! — рявкнули все трое, закончив наш стандартный тост.
Я посмотрел на приехавших попов и едва сдержался, чтобы не расхохотаться: на лице православного была решимость набить своему собрату морду; мусульманин молился, но очень печально; буддисты пребывали в глубокой растерянности, и только раввин ехидненько улыбался, делая вид, что находящийся внутри еврей не делает ничего предосудительного.
— Зяма, — с набитым ртом обратился к Борьке Барон, — а ты не боишься свинку-то жевать?
— А чего мне бояться?! — удивился Зяма.
— Говорят, если вовремя обрезанный еврей регулярно ест свинину, у него крайняя плоть снова отрастает!
Палатка затряслась от хохота.
— Мне не страшно, — ответил Зяма. — Если отрастет, съезжу на Израильщину, а там или отрежут лишнее, или отгрызут…
Палатка снова затряслась от смеха, а раввин стал мрачнее тучи.
— Булатка, а ты-то чего ржешь? — не унимался Ивлев. — Ты ж мусульманин!
— Я на войне, — с усмешкой ответил тот.
— И что? — не зная тонкостей ислама, продолжил допрос Ивлев.
— Раз я на войне, то свинину мне можно. Это не считается грехом, — пояснил мула.
— А спирт жрать и по бабам шляться?! — не унимался Барон.
— Что вы ко мне пристали, товарищ генерал-майор? — испугался Булатка. — Вон, Алексий не только в пост свинину с самогоном трескает. Он и по бабам шляется чаще меня.
— Если бабы кошерные, — подлил масла в огонь Зяма, — то можно и в пост.
Ивлев заржал, Зяма тоже. Алексий и Булатка молчали.
— Зяма, давай еще по одной, — потребовал Барон. — Булатка, а ты бы спел, что ли?!
— Про фонарики, — попросил Алексий.
— Падре, — вмешался в составление «плей-листа» Зяма, — задрал ты уже со своими фонариками.
— Ты, еврейская морда, мне не указывай! — огрызнулся Алексий.
— Чего?! — угрожающе протянул Зяма. — Ты сейчас договоришься и завтра в качестве опохмелки ты у меня клизму получишь. И кореш твой тоже!
Угроза возымела действие, и Алексий замолчал. Поняв, что победа осталась за ним, Зяма потребовал:
— Маэстро, любимую!
— Ильдара дождаться нужно. Он отлить вышел, — ответил певец.
— Да черт с ним, — не согласился Барон. — Хотя, Алексий, слетай на разведку. Узнай, где наш писькин доктор шляется, — привычно обозвал Ильдара Барон, памятуя о его гинекологическом прошлом. — А ты, Булатка, жги!
душевно затянул Булатка, а из палатки с сигаретой в зубах вышел в поисках Ильдара обиженный Алексий. Закурив, он поднял глаза и… поперхнувшись, попытался запрыгнуть обратно. Но был пойман прибывшим попом за грудки, получил хорошего подзатыльника и был оттащен подальше от палатки. Алексий очень напоминал глубоководного краба, который таки увидел, как кит согрешил с камбалой, и от увиденного зрелища выскочил на берег. Он вытаращил глаза и усиленно хватал ртом воздух… Мы все валялись от смеха, но очень старались не спугнуть своим ржанием Булатку и Зяму.
