Приехавший не спешил. Вначале развернул скутер, потом забрал из заднего багажника чехол с папками и поставил у себя под ногами. Лишь после этого снял с шеи банкира дельтанг и громко крикнул:
– Старт!
Тут же и сам стартовал, но к выезду из глубокого переулка. Тогда как джип, разогнавшись за восемь секунд до скорости ста сорока километров в час, буквально впечатался в кирпичную стену. Во все стороны брызнули остатки топлива, стекла, детали кузова и осколки кирпича. Пошел дымок и… тут же пропал.
Страшно этим разочарованный скутерист пробормотал вслух:
– Ну да! Кому суждено быть повешенным, тот не сгорит!
Потом сплюнул в сторону сплющенного авто да и поехал по своим делам. Банкира Шеретяна не стало. Как и его подручного, бригадира Беркута. И Романа Ландера обуревало чувство хорошо проделанной работы. Все сложилось органично и правильно: его пассия избавилась от назойливого ухажера. Удалось разрешить проблему друга. Еще и самому при этом остаться с довольно солидной прибылью.
Но больше всего радовали открывающиеся перспективы сотрудничества с дельтангом. А вернее, с Шенгаутом, Никитой Трофимовичем, душа и сознание которого выглядела в виде двуглаза и теперь находилась в кармане Романа и отдыхала. И не просто отдыхала, а делилась своими впечатлениями и довольно подробно излагала последние сведения, которые удалось вырвать из памяти банкира:
«Что ни говори, а оказаться в телах обоих ублюдков – премерзкое дело. Не знаю, как можно учитывать подобную работу и по каким нормам начислять зарплату, но и целый год стажа не идет в сравнение с часом полного погружения в это дерьмо!»
«Так может, это только вначале…»
«Нет! – резко оборвал Дед. – К такому привыкнуть нельзя! Разве что надо изначально оказаться подобной сволочью и чтобы собственные чаяния совпадали с чаяниями этих уродов. Практически – они не люди, и у них нет ничего святого в душе. Таких надо походя уничтожать, не заморачиваясь никакими моральными или гуманистическими принципами».
«Ну тогда мне здорово повезло», – повеселел Ландер.
«В чем именно?»
«Да в том, что я в ладони зажал именно дельтанга зеленоватого цвета. Скорее всего иные оттенки обозначают иной характер, иное наличие совести и совсем иное отношение к честному образу жизни».
«Не факт! – выразил свое несогласие Трофимыч. – Да и я почему-то уверен, что разные цвета соответствуют возрасту человека, умершего и превратившегося в дельтанга».
«Не могу оспорить, тебе видней! – мысленно хохотнул Роман. – Ты с ними со всеми в той лоди неизвестно сколько перемаргивался и общался!»
«Если бы… А то какое-то общение получалось малоинформативное, несуразное. Кто вообще тупо молчал, кто чушь какую-то нес, кто банально и бессмысленно рыдал. И виной тому однозначно сама смерть, предваряющая данное превращение. Вот если бы знать заранее, во что превратишься да куда попадешь…»
«Ха! Ну вот знаешь ты теперь. А дальше что? Куда вы плыли и что с вами дальше собирались делать? Может, вас боги на компот собирались переварить? Или на мыло пустить «Особое. Глазастое»?
«Шутишь? – Шенгаут и сам умел пошутить: – Вот умрешь ты, станешь дельтангом, и из тебя какая-нибудь девочка волан для бадминтона сделает. Вот тогда получишь в глаз! О-о! Питсотмиллиардов раз!»
– Ладно тебе живых запугивать! – хохотнул Роман вслух. – Рассказывай, что еще ценного накопал в башке этого банкира?
Некоторое время они обсуждали новые данные, прикидывая, как их можно применить и можно ли это сделать вообще. Ведь еще следовало соорудить для себя стопроцентную защиту и попутно увести следствие в другую сторону. Благо, что для этого имелись предпосылки.
В то же время Ландер не спешил возвращаться в дом к другу или в дом к подруге. Он на скутере и на вокзал заехал, побывав в камере хранения и оставив там мешок с документами. И в нескольких магазинах побывал, заказав нужную оргтехнику. И перевод денег сделал по нескольким адресам. И несколько коротких писем отправил с разных почтовых ящиков. И только на середине этой дистанции Никита Трофимович пришел к определенным выводам по одному из весьма загадочных аспектов:
«Понял! Пусть и не уверен на все сто, но я, кажется, догадался, почему Беркут выглядел утром резко постаревшим. Причем это его состояние заметили все: начиная от его дружков и охранников и заканчивая банкиром. И я тебе сейчас выдам свою теорию. Только ты крепче руль держи и скорость сбавь!.. А то как-то умирать не хочется. Второй раз…»
Глава 7
И опыт, сын ошибок трудных
Зинаида Ивановна давно себя считала женщиной степенной, уважаемой и независимой. Ибо всего в своей жизни, а в особенности уважения, почета и благосостояния добилась своими руками и своими талантами. Всегда она знала, что будет завтра, грамотно планировала свои действия на месяц вперед и не сомневалась, что ей предстоит в ближайшие годы.
