Воронов вернулся за Шельгой — тот, к счастью, пришел в себя и поднялся с земли самостоятельно. Но Василия шатало из стороны в сторону, потому Николаю пришлось его вести, закинув руку себе на плечо. По пути майора вырвало. Но с каждым шагом тот потихоньку приходил в себя.
— Ты как? — поинтересовался Воронов.
— Сказал бы, что в порядке, но это будет преувеличение, — буркнул майор. — Похоже, сотрясение мозга…
Когда до вертолета оставалось метров семь, Ник почувствовал: что-то живое находится за спиной. Обернулся и то, что он увидел, заставило кровь застыть в жилах.
Огромная личинка сороконожки, около полуметра в длину, выползла из-под дымящегося комбинезона Боголюбова, взвизгнула и стремительно бросилась за ними в погоню.
Воронов ускорил шаг, как только мог, буквально таща на себе командира. Он не сомневался, что сороконожка — и есть пришелец. Вероятно, тот, что находился в теле профессора. Живучая тварь, ничего не попишешь! Пару раз он упал вместе с Василием, но, в конце концов, достиг вертолета раньше, чем инопланетянин, и помог майору забраться внутрь. А сам — не успел.
Мерзкая тварь находилась в двух метрах от него и злобно шипела. Поднявшись на задних лапках, веретенообразное существо раскрыло острозубую пасть, расположенную вдоль тела, и столбиком покачивалась из стороны в сторону, видимо, готовясь к нападению. Один рывок — и Николаю было бы совсем худо. Ситуация возникла аховая: он безоружен, силы на исходе, не говоря уже о сломанной руке и травмированном колене.
Ник попятился назад, не сводя глаз с сороконожки, и уперся спиной в борт вертолета. В этот момент справа от него будто что-то взорвалось. Выстрелы оглушили его. Николай присел и закрыл уши ладонями.
Шельга снайперски расстреливал мерзкую сороконожку одиночными выстрелами из автоматической винтовки. Первая же пуля угодила той прямо в нижнюю часть брюшка. Остальные легли рядом. Тварь завизжала тонким голоском, покатилась по земле, словно пыталась унять охватившую ее боль. Но пули настигали ее и рвали в клочья, пока существо не превратилось в кровавую губку.
Майор расстрелял всю обойму, отложил винтовку и протянул Нику руку:
— Давай, залезай! Оно, поди, регенерирует скоро! Вот сука живучая! Как она в профессора-то проникла? Через рот или через жопу?
Николай забрался внутрь вертолета.
— Дилемма возникла, Василий?
— Чего? — не понял тот.
— Это когда одна задача имеет два решения, — пояснил Ник. — Спасибо, выручил! Я уж думал — кранты.
— Препарат и документы с тобой? — поинтересовался майор. — Все забрал?
— Документов не было, а вот самое главное в контейнере, — Воронов похлопал себя по груди.
— Порядок, хоть это радует, — успокоился Василий. — Взлетаем!
* * *
Вертолет MD 900[31] медленно взмыл в воздух и, едва поднявшись над верхушками скал, тут же попал в сильное воздушное течение. Машину затрясло, как в лихорадке, и начало кидать в стороны и вверх-вниз. Двигатели просто вопили, то захлебываясь, то примолкая, а потом взвывали еще отчаянней. Даже далекому от техники Николаю было ясно, что движки так выть не должны и что-то с ними происходит неладное. Но что служило причиной, спрашивать не стал — не было сил кричать, он лишь сильнее ухватился за поручень в виде скобы, прижал к себе Аню и смотрел на нее, иногда бросая взгляд вниз — на удаляющуюся землю. Как ни странно, но девушка позволила себя обнять, прижалась, и Ник даже обрадовался тому, что стрела амура, хоть и с опозданием, однако срикошетила в ее сердце. А может, боялась? Так же, как и он?
Шельга не на шутку встревожился из-за странных звуков и закричал пилоту прямо в ухо, хотя и понятия не имел, понимает ли тот его слова:
— Ты что же, хрен моржовый, делаешь?! Угробить нас хочешь?! — и подсунул ему под нос кулак.
— Ничего не могу поделать! — ответил летчик. — Сильный ветер! Сейчас поднимемся выше, и все будет в порядке! «Дуглас» хороший вертолет, выдержит! Обычно он «тихоня» и очень ловкий! Погоду дали неправильную, синоптики, мать их за ногу! Да вы не бойтесь, я не первый год летаю в Антарктике, товарищ!
— Тамбовский пингвин тебе товарищ! Ты у меня сейчас сам от страха дрожать начнешь! Как ты сюда садился, вспоминай лучше, чтобы назад таким же макаром выбраться! — возмутился Шельга и опешил: — Ты что же — русский?! По-нашему так ловко чешешь!
— Да! Русский! Лев Сокольников! — представился тот. — Наденьте шлем с наушниками, а то я вас почти не слышу, шумно! А так нам будет легче общаться!
— Ты давай поаккуратней, болтун! — прокричал майор, стараясь переорать шум винтов. — Нам фанатизм сейчас так же нужен, как дырявому сапогу
