– Даже если той памяти, как и жизни человеческой, – словно у бабочки-однодневки, по вашему-то счету?
– Да, – серьезно сказал он. – Знаешь, почему мы так редко сходимся с людьми?
– Теперь, наверно, знаю, – ответила я. От него пахло почему-то свежим снегом. – Вы же не каменные и не ледяные, хотя притворяетесь лучше некуда.
– Вот именно. – Ирранкэ обнял меня крепче. – Я ведь помню, как повстречал Берту. Она была совсем юной, не старше тебя. Времени прошло всего ничего, а ее уже не стало… А я всего лишь был знаком с нею, не более того, и то мне стало не по себе. Когда же узнаешь кого-то лучше, а вскоре потеряешь…
– Больно? – зачем-то спросила я.
– Да. – Он помолчал и добавил: – Существует множество легенд о людях и алиях. И ни одна не заканчивается счастливо. А наша завершится, даже не начавшись. И тоже печально.
– Почему?
– Потому, что я уйду и никогда не вернусь. Потому, что я тебя опозорил, так у вас говорят, я не путаю? А что ты могла принести в приданое мужу, кроме девичьей чести и той горстки золотых?
– С такой «горсткой» и горбатую вдову с пятью детьми умчат с присвистом… – пробормотала я. Мне почему-то сделалось смешно: много эти алии понимают в наших обычаях! – А я и отбиться бы сумела, если б не захотела… Ты что, смеешься?
– Конечно. – Ирранкэ провел ладонью по моим волосам. – Вот и ты улыбнулась.
– Не вздумай сказать, что я еще встречу своего человека и буду счастлива, – удачно припомнила я фразу из какого-то романа: дамы читали их друг другу за рукоделием, волей-неволей что-то да услышишь. – И довольно об этом! Может, я завтра с лестницы упаду и шею сверну, так что ты меня переживешь…
– А ты не шути такими вещами, – серьезно сказал он. – Мало ли, кто может услышать!
– Кто? Создатель, что ли?
– Может, и он. Говорят, он до сих пор бродит между мирами, – без тени иронии ответил Ирранкэ. – Вдруг заглянет и сюда, кто знает, какие дороги он выбирает? И возвращается ли туда, где уже побывал однажды? Мы ведь не отсюда родом.
– Как так? – не поняла я.
– Родина алиев не здесь, – произнес он. – Это легенда, но… Говорят, однажды Создатель вышел зимой в сад и поразился: до того хороши были заснеженные деревья! А потом обернулся и огорчился: на снегу остались его следы, а ветки, которые он задел, были черными и голыми. Тогда он решил создать существо, которое сумело бы пройти по первому снегу, не потревожив его, так же легко, как свет проникает сквозь ветви деревьев. Так и появился первый алий – из лунного луча и снега…
– Вот почему ты им пахнешь, – невольно улыбнулась я.
– В самом деле? – улыбнулся Ирранкэ. – Не замечал… Однако мы и правда почти не оставляем следов даже на рыхлом снегу, а по лесу можем пройти, не потревожив листвы. Хотя для этого нужны годы тренировок. Но даже если это и легенда, то красивая, не правда ли?
– Очень. А другие алии откуда взялись?
– Тому, первому, было одиноко, и он слепил девушку из снега, – совершенно серьезно ответил Ирранкэ, – говорил с ней и печалился, потому что близилась весна и она должна была вскоре растаять на жарком солнце. Создатель увидел это, понял, как горька будет разлука, и оживил снежную красавицу. От этих двоих и пошел наш народ.
– Ты сказал, вы не отсюда, – вспомнила я, – но как это может быть?
– Создатель, говорят, был рассеян и частенько забывал закрыть за собой двери, через которые странствовал между мирами, – сказал он. – И однажды, когда в нашем родном мире алиям не осталось места, мои предки ушли прочь через одну из таких незапертых дверей. Рассказывают, им помогли крылатые – они тоже покинули свою прародину, потому что тамошние люди истребили волшебство, а без него какая жизнь?
– Крылатые? Драконы? – удивилась я. – Но их же не существует, это сказки!
– Вовсе нет, – улыбнулся Ирранкэ. – Другое дело, что именно здесь их может не быть. Мы ведь рассеялись по многим мирам в поисках самого лучшего, так что где-то нет алиев, где-то крылатых, а где-то – людей. Мне выпало жить именно здесь, и я этому рад. Может быть, есть места и получше, но я люблю этот мир и не хочу его покидать…
– А люди тогда откуда взялись?
– Сами завелись, – серьезно ответил он. – А если взаправду – не знаю, никто не знает. Вероятно, вы – тоже дети Создателя, так ведь ваши священники учат?
– Незапертые двери… – проговорила я и сильнее сжала в руке странную вещицу. – Двери…
Мне ведь показалось, что она похожа на ключ! Так не может ли она и в самом деле им оказаться?
– О чем ты? – шепнул Ирранкэ, и я сбивчиво объяснила ему, что мне вдруг пришло в голову. – Хочешь сказать, у меня на шее висит ключ самого
