– По шляпе, что ли, угадали? Ну, молодцы! А как выросли, как загорели! Оля! Выходи за меня замуж!
– Да ну тебя, я и за Ивана-то никак не выйду, потому что некогда. А тут ещё и ты со своей настойчивостью, – легко парирует наезд подруга. – Дай угадаю – ты нам что-то интересное привёз.
– Ага. Вашему Хорхе оставил, чтобы не таскать такую тяжесть. Он и подсказал, где вас искать. Я и не удержался, чтобы не встретиться. А вообще-то у меня тут совсем другие дела.
– Дела у него, – бурчу я недоверчиво. – Это – моя женщина. Заруби себе на носу.
Моя женщина тем временем достаёт из кармашка аккуратно сложенную бумажку и подаёт парню.
– Ага. На предъявителя, – констатирует тот, убирая добычу в бумажник. Мне всё понятно – дедушка с кем-то поделился частичкой своих несметных богатств, выписав обыкновенный чек.
– Так, это, – продолжает Володя. – Андрей тебе привет передаёт. Вопросик у него имеется насчёт немецкого наступления летом. Очень интересно знать, где его следует ждать?
– Ты рассказал бы хоть что-нибудь. А то мы тут вдали от родины скоро мохом порастём, – жалуюсь я.
– Апельсинами вы порастёте, – ухмыляется Володя, запуская руку в гостеприимно протянутую Ольгой корзину. – А поведать о планах Верховного командования, увы, не могу. Они мне по секрету шепнули, что не скажут, – и радостно ржёт.
– Так мне на основании твоих смешинок делать прогноз? – строю я серьёзное лицо. – Вываливай всё, что знаешь по роду деятельности. А то я вообще стану вещать про то, о чём пишет здешняя пресса.
– Ладно, ладно. Короче, нашли мы на складах не крепостные ружья, за которыми ты посылал, а противотанковые польские под неродной патрон. Их нам довольно много досталось после освободительного похода, но против танков они не тянут. А вот по паровозам оказались в самый раз. Представляешь – с одного магазина сразу четыре дырки, да такие, что палец без труда пролезает. К тому же лёгкие – с таким даже в одиночку можно управиться. Ими мы наши диверсионные группы и снабдили. Короче, прошел такой быстрый отстрел паровозов, что немцы начали пехотные дивизии не на фронт отправлять, а на прочёсывание местности вокруг железных дорог. Или это от того, что везти эти самые дивизии стало не на чем? Локомотивы-то в ремонте.
Ну, я чуток загнул, конечно, для красного словца, – смутился рассказчик под нашими недоверчивыми взглядами. – Однако больших потерь от этого диверсанты не понесли, потому что всякий раз после опустошения обоймы делали стремительный марш-бросок на много километров.
Опять же подобрали удачный самолёт для атак по мостам. Р-5 в варианте торпедоносца. Представляете – дальность тысяча двести километров, причем с бомбой пятисоткой. Такой в первую ночь добирается до площадки в тылу врага и сидит там, пока диверсанты не подготовят правильную цель. А уж потом его наводят, в нужный момент подсвечивают мост и устраивают наземный тарарам для зенитчиков. Хотя бывает и без тарарама – это от условий зависит. Если, скажем, подобрался незаметно, то просто втихаря бросает свой груз на опору, да и смывается сразу домой. Ему ни заправки не нужно, ни бомбы – всё с собой привозит.
Про минирование путей – ничего нового. Только то, что работают сейчас примерно пятнадцать групп на почти постоянной основе. Сильно отвлекают немцев, да и потери наносят заметные. Про них бают, что стажёры пионерские. Андрей сказал – награждать их будет специальным орденом за персональную трусость. Шучу, шучу. Они почти всё время только и делают, что удирают и прячутся. Изредка выберутся на полотно да пару-тройку мин поставят. И опять тикают. Ну, в точности как вы.
– Ты карту привёз, балабол? – останавливаю я его. – Или мне анализировать данные из британских источников?
– Вот, – Володя охотно раскладывает на скамейке широкий лист.
– Ага, – делаю умное лицо. – Прикинь, вот тут на севере около Ржева фашист явно проведёт хорошо подготовленную оборонительную операцию, чтобы перемолоть нашу живую силу. Понятно же, что советские полководцы станут прорываться к Ленинграду, а именно отсюда исходит главная угроза столь важной для нас коммуникации. А вот здесь, от Харькова и южнее, он нас подловит на наступательном порыве и сам ломанёт прямиком в сторону Кавказа.
– А Севастополь? – возмутился Володя.
– Отдадим, – вздохнул я.
– А по морде? – навис он надо мной угрожающе.
– Да хоть бы и по морде – от меня тут ничего не зависит. Думаешь, мне Севастополь не жалко отдавать? Всего через год после начала войны.
– Андрей огорчится, – теперь уже вздохнул Володя. – Ему об этом наверх докладывать, а за подобные прогнозы… И откуда ты такой уверенный? Хотя всё, чего ты до сих пор нашлёпал – сбылось.
– А тебя разве во внешнюю разведку перевели? – вдруг сменила тему Ольга.
– Нет, так и работаю в четвёртом. Но нужен был, с одной стороны, кто-то незасвеченный, а с другой – чтобы имело место личное знакомство. Там опять вокруг вас танцы с бубнами, особенно после того как фрицев крепко потрепали под Клином. Это ведь по твоей наводке, – косой взгляд на меня.
– А я не виноват, что мой прогноз совпал с оценкой командования, – пришлось делать обиженное лицо.
Мы еще порасспрашивали Володю о Фимке, о Мишке, о Тамаре Михайловне. Про «старшину» нам ничего не ответили, а остальные живы и продолжают
