Меншикову категорически не хотелось идти в эту клятую мастерскую. Ему было прекрасно известно, что ее владелец сейчас в отлучке и делами заправляет его сынок. Обращаться к нему с просьбой не с руки. Но иначе никак, коли хочется иметь пришедшиеся по нраву игрушки. А оружие он любил, не отнять.
Будучи в походе, Алексашка видел, на что способны карповские пищали. Шутка ли, за короткую стычку измайловцы покрошили столько народу, что ветераны диву давались.
Вот и захотел он заиметь такую же пищаль, а главное, многозарядные пистоли. Заприметил парочку у княжича Воротынского, попробовал и загорелся. Сам идти не пожелал, подослал одного мелкого дворянчика, снабдив деньгами. Да только оказалось, что заказ в мастерской уж принять не могут, потому как работы слишком много.
По всему выходило, что уж Меншикову-то Карпов точно откажет. Не заладилось у них как-то, не сложилось. Поэтому он решил пуститься на хитрость. Заказать пару якобы для Николая. Отказать Иван не сможет. И проверять не станет. Тут дураком нужно быть, чтобы лезть к цесаревичу с дурными вопросами. Так что выполнит все с прилежанием. Может, еще и от платы откажется. Однако вот ни капли сомнений: если Меншиков предложит плату, то этот отказываться не станет.
На подворье Карпова обнаружилась легкая карета. Знакомый, надо сказать, экипаж. И что тут понадобилось царевне? Меншиков уж пару раз ловил себя на том, что при взгляде на нее у него появляются некие желания. Нет, вовсе не постыдные. Просто мелькали мысли, что он может добиться многого в этой жизни, коль скоро судьба свела с Николаем и сделала его любимцем. А там, глядишь, и заполучить в жены царскую сестру сможет. Гнал он от себя подобные мечты поганой метлой, но не без сожаления.
Вот и сейчас навязчивая мысль промчалась, слегка вскружив голову. Впрочем, он быстро спустился на грешную землю. Если случится, не откажется, положит все силы. А нет… Рисковать понапрасну не станет. Лучше быть слугой первого человека в царстве, чем возжелать большего и оказаться на плахе.
Едва прошел в дверь мастерской, как сразу же наткнулся на двух стрельцов из царевой сотни. Ничего удивительного. Царевне выезжать в город без охраны никак нельзя. Интересно, по какой такой надобности она сюда вообще заявилась? Впрочем…
Ответ очевиден. Тем более что небольшие пистоли Карповых в Москве стали весьма модными. От желающих обладать новинкой отбоя нет. К тому же пистоли те на московских улицах вовсе даже не лишние. Трудны в заряжании, не без того. Пулю приходится проталкивать по нарезам. Но зато куда точнее, легче и оборотистее иных образцов.
– Здравия вам, братцы, – сквозь перестук и визг железа вальяжно поздоровался со стрельцами Меншиков.
– И ты будь здрав, Александр Данилович, – на всякий случай выказали уважение стрельцы.
Ну его к ляду, этого проныру. Эвон как вкрутился под бочок к цесаревичу, который уж соправитель, а скоро… О состоянии здоровья царя Дмитрия знали все. Как не питал особых надежд и сам государь. А то с чего бы ему женить своего сына, которому едва шестнадцать исполнилось. Ясное дело, хочет поспеть увидеть внука, а там с чистым сердцем и в могилу сойти.
Так что ссориться с человеком из самого близкого окружения наследника себе дороже. На это не решаются и более именитые да родовитые. Потому как наушничать Алексашка ничуть не стесняется. Проще сделать вид, что все так и должно быть. Глядишь, еще и пригодится. Опять же, парень не может не вызывать уважения. Вроде и не из дворян, а к нему высокородные с вежеством.
– Хозяин-то в мастерской? Иль я зря ноги бил? – осматриваясь по сторонам и не замечая в цехе никого из знакомых, полюбопытствовал денщик цесаревича.
– Тут, – кивая на дверь за своей спиной, произнес стрелец.
– И Елизавета Дмитриевна там?
– А где же ей еще быть-то. Чай, пистоль заказывать приехала, – пожав плечами, ответил все тот же ветеран, Остап.
– Ясно. А ну-ка, посторонись, служба! – Задорно подмигнув стрельцам, Меншиков угрем скользнул между ними.
Те вновь не стали обострять. Приказа никого не впускать у них нет. Молодец же этот из царского круга, а потому и подозрений не вызывает. Ничего особенного в его желании стрельцы не увидели и слегка разошлись в стороны, давая ему пройти.
А вот приоткрывший дверь Алексашка очень даже увидел. Много чего увидел. Да какие, к ляду, пистоли! Плевать! Он такое увидел! Такое!
Спокойно. Только спокойно. Вот так, прикрыть дверцу, пока эти голубки его не приметили. И назад. Ага. Стрельцам что-то сказать надо.
– А ну его, братцы. Потом зайду, – махнул он рукой с видом человека, которому неприятности без надобности.
– Что так? Вроде рвался, а тут передумал, – вздернул бровь Остап.
– Да просто подумалось тут – бери ношу по себе, чтобы не падать при ходьбе. Дело-то у меня неспешное, а там царевна. А ну как осерчает. Чай, не княгиня какая. Цесаревичу нажалуется, а у него рука тяжелая.
Вот так вот. Новость новостью, но не след ронять себя в глазах окружающих. Мол, царский род – он царский и есть, а все эти князья, княгини и бояре идут лесом. А еще и намек на то, что его только сам наследник наказывает. Причем собственноручно. И судя по понимающим ухмылкам, Меншиков своего добился.
