— Да ты у нас единственная, кому не нравится моя утонченная красота! — весело ответил на это Глобус, после чего снаружи заржали в несколько глоток, и походило это на выступление бездарного клоуна перед сборищем совсем уж печальных дегенератов, не видевших в жизни ничего смешнее метания торта в лицо.
Няша, повернувшись к Рокки, но при этом не глядя на него, тихо произнесла:
— Ты можешь попробовать выскочить. Мало ли, новичкам везет, вдруг и тебе повезет. А там не ищи веревку, никто не даст это сделать, прыгай сразу, уползай оттуда на переломанных ногах, уплывай как-нибудь. Шансов почти нет, ну а вдруг…
— Вместе прорываться будем, — твердо заявил Рокки.
— Никаких вместе не будет, ходок из меня никакой, так что забудь, сам давай.
— Есть та дрянь в шприце, ты говорила, что, если вмазаться, можно и без ног бегать.
— Ага, не совсем без ног и недолго, но можно.
— Ты уколешься, и мы выскочим. Я первым пойду, попробую на себя их отвлечь.
— Еще один так называемый рыцарь на мою голову…
— Я не такой, как он, я сделаю все, что смогу. Попробую сделать.
— Ну конечно, сделает он… Рокки, мы вроде бы договорились расстаться по-нормальному, и мне кажется, твое время вышло. Уходи, им нужна только я, за тобой они бегать не станут. В худшем случае быстро умрешь, жизней у тебя еще много — не так уж и страшно.
— А ты? Будешь отстреливаться до последнего патрона, который прибережешь для себя?
— Нет, Рокки, сейчас не тот случай, чтобы до последнего отстреливаться. Это Континент, и это очень серьезные люди, у них есть свои хитрости. Глобус сглупил, он почему-то подумал, что я их заметила, вот и показал себя раньше времени. Это ошибка, глупо ее не использовать. Я дам тебе возможность отбежать подальше, если, конечно, удастся выскочить, и потом со всеми попрощаюсь. Иначе получится как в прошлый раз, прижмут опять, не дадут ничего сделать, у них это хорошо отработано.
— А как они тебя тогда прижали?
— Для этого разные умения есть, они нашли человека, который им в этом помогает. Меня тогда парализовали. Издали, я даже понять ничего не успела. Не навсегда, на время. Всего несколько секунд, но этого хватило. После такого в себя приходишь уже без оружия, руки связаны, ноги тоже, ты ни на что не способна, а вокруг скалятся эти уроды… весело им… тварям. Если все делать правильно, можно любого так подловить. Ну то есть почти любого. Меня — запросто, я слабачка, ничего особенного во мне нет, таким, как они, — не противник. Эти сволочи умеют получать свое, нельзя им давать шанс.
— Да уж… неплохой повод для того, чтобы снести себе башку, не затягивая с этим делом.
— Ага, что-то мне не очень хочется здороваться с Ромео.
— Вообще-то, если подумать, это твой шанс…
— Ты о чем вообще?
— О том, что ты нужна ему живой и твоя жизнь — товар. Можно попробовать договориться.
— Я тебя не понимаю.
— А что тут понимать? Ты дашь Ромео то, чего он добивается, без шуток вроде пули себе в голову, но в обмен потребуешь оставить тебя в покое. Дальше живете мирно, друг друга не трогаете. Чем тебе не вариант? С ним реально о таком договориться?
— Ты это серьезно сказал? — с нотками брезгливости уточнила Няша.
— А что тебе опять не так?
— Мне показалось, что у тебя возникли определенные чувства, поэтому как-то странновато слышать совет предложить мое, блин, чистое и невинное тело какому-то озабоченному на всю голову извращенцу.
— Ты вроде как высказалась определенно, что ни твоя душа, ни это самое тело мне ни с какой стороны не светят, так что чувство собственника у меня умерло, даже не родившись, — невесело усмехнулся Рокки и спросил: — Бесшумно они работают для того, чтобы мертвяки не набежали?
— Ага. Город неподалеку, а любой город — опасное место. Здесь на что угодно можно нарваться, даже на элиту, а уж на рубера — вообще запросто.
— У нас есть граната и маленько патронов. Может, пошумим?
— Жизнь им осложнить хочешь?
— А ты разве против?
— Шутишь, что ли? Да я просто обожаю делать гадости.
Девушка опустила предохранитель винтовки, а Рокки при этом сказал:
— Не надо.
— Что не надо? — не поняла Няша. — Ты ведь сам предложил.
