– Ему не до того… Сэль, я рад, что у вас все в порядке, но мне пора!
– Под самый Излом?
– У нас завтра сражение! Фок Дахе досталось больше, чем мне, пусть он останется у вас.
– Ты тоже ранен.
– Ерунда, переживу… Сэль, мне в самом деле надо! Если я стану отсиживаться в Аконе, когда наши дерутся…
– Станешь. Стол накрыт, а к завтрашнему сражению ты все равно не успеваешь!
– И поэтому буду объедаться в тылу? Не уговаривай меня, я все равно уеду!
– Только сперва поешь и выспишься. В одиночку сейчас не путешествуют, а портить солдатам праздник – свинство. И потом, ты дороги не знаешь.
– Сперва все равно на Доннервальд, а дальше по пути разузнаю.
– Маршал Лэкдеми без тебя обойдется, езжай к Монсеньору.
– Сэль!
– Монсеньор Рокэ – Первый маршал и регент. – Подруга принялась сворачивать испорченную одежду. – Ты должен ему доложить про ваши безобразия. «Фульгаты» знают, где Монсеньор, но сейчас они устроили загул, мы их до утра не найдем. Мэлхен, бери это чудо за шиворот и тащи в столовую.
– Я сам пойду… Ну и хитрюга же ты, Сэль! Ты не врешь? Монсеньор Рокэ в самом деле вернулся?!
– Спроси Эйвона, он его сделал герцогом Надорэа и подсунул нам.
– Эйвона Ларака?! Он же погиб!
– Нет, он тоже вылез, только ничего между Надором и собакой не помнит. Жаль, что он заодно не забыл, что хочет жениться на маме, теперь он будет к тебе с этим приставать. Я выкину это рванье и выпущу Маршала, он в корзине и ему грустно, а вы идите в столовую, пока зайцы со стола не удрали!
– У вас сегодня заяц? – спросил Герард, но в его голосе не звучала прежняя радость.
– У нас много всего, – засмеялась Селина и убежала. Герард провел пальцем по припухшей щеке и взялся за перевязь.
– Сэль с мамой в самом деле ходили с Зоей, – объяснял он, застегивая пряжки. – И отца я два раза видел, когда он уже выходцем стал, но его же сейчас не было!
– Видел ли нар… ты кого-нибудь? – спросила гоганни, думая о Проэмперадоре и нареченном Валентином. – Я поняла, что с вами были двое достойных и много бесноватых.
– Да не помню я, может, и видел! Слушай, у тебя там не остынет?
– То, что должно быть горячим, греется, но долгое ожидание отбирает часть аромата и добавляет резкости.
– Тогда пошли, я ведь в самом деле есть хочу. Это стыдно, я понимаю…
– Почему, ведь голод наш спутник с рождения и до конца?
– Я о том, что выбрались только мы с фок Дахе, это несправедливо!
– Когда умирают не все, кто мог, нужно радоваться, – твердо сказала гоганни. – Генерал Вейзель погиб, а Роскошная велела варить для тех, кто дрался, новый обед, ведь суп из соленой гусятины с квашеной капустой и жемчужной крупой мы вылили на врагов. Ты дрался, но после драки моются, едят и спят, а ты только помылся, и Сэль тебя перевязала.
Герард нахмурился, обдумывая услышанное; если б он стал спорить, гоганни бы сказала про герцога Придда. Первородный Валентин не щадил себя и, сожалея о погибших, дополнял свою ношу выпавшей из мертвых рук. Проэмперадор поступал так же, но заговорить о нем было бы странно.
– Ты – умница, – сказал брат Сэль, и Мэлхен невзначай удивилась тому, что ненавистное слово перестало обжигать и пачкать. – Если бы с фок Дахе вернулся Сэц-Алан, я бы сказал ему то же, что ты мне, только за себя все равно стыдно…
– Мне будет стыдно, если перестоит соус. – Мэллит поняла, что надо улыбнуться, взять огорченного за руку и отвести. Краткая дорога ушла на подбор слов для герцога Надорэа, ведь нелепый мог уже быть у стола. Опасения не оправдались – в украшенной к праздникам комнате ждал лишь кот.
– Вот ведь паршивец! – в голосе Герарда не было гнева. – Сэль его ищет, а он на моем месте развалился!
Занявший стул зевнул и прикрыл глаза; во сне его редко тревожили, но Герард решил сесть, где всегда, и сел, посрамив зверя. Черно-белый вспрыгнул на буфет и отвернулся, выражая неудовольствие, он и прежде так делал. Мэллит сказала об этом и передвинула горящие плошки, что не давали мясу остыть, она собиралась спросить о нареченном Арно, но зазвонили часы и вошел грезящий о любви Эйвон. На его шее был подобный слоеному блюду воротник, а одеяние украшал поддельный цветок, розовый, с толстым стеблем и черной серединкой. Если б не появился Герард, платье Мэллит украсили бы иммортели, но одеться для праздника они с подругой так и не успели.
Глава 3
Талиг. Акона.
ТАЛИГ. Фалькерзи
Мэллит не забыла ужина, который казался последним. Глупая, она любила лживого красотуна и не знала
