Арамона.
– До бунта мародеры крупные отряды пропускали, – не согласился Иноходец, – сейчас риск больше.
– Ординарные мародеры в данном случае были бессильны.
Молчат, улыбаются, смотрят хитро и чего-то ждут. Нашли когда и от кого!
– Знаете, на кого вы похожи? – развеселился Робер. – На закатных кошек, а я выпил, и вообще хватит с меня… мыслей и корон. Дайте мне полковничью перевязь и начальство, я буду воевать не хуже других.
– Эпинэ придется убить, – хмыкнул Салиган, – иначе сбегутся друзья Талига и примутся сажать беднягу на трон! Это же не король, а мечта любого прохиндея!
– Должны же они мечтать. Ро, ты примерял корону?
– Нет!
– Ну так примерь.
– Почему я?
– Так мы уже, – обрадовал дукс. – Лично мне жмет, а виконт понял, почему короли так любят казнить. Да ты сам попробуй.
– Лэйе Астрапэ, нет!
– Надень, – коротко велел Алва, и Робер надел. Голове стало жестко, тяжело и неуютно, а ведь в этом приходилось сидеть часами и что-то отвечать, решать, соглашаться, отказывать… Что делать дальше, Эпинэ не представлял, а Ворон не говорил. Зачем-то Иноходец повернулся, будто на примерке, теперь перед глазами был стол с каким-то кубком и пресловутым мечом, а вот жезл Валмон не прислал. Хотя это для Альдо жезл был талигойской реликвией, для прочих он – дар Эрнани Святого Эсперадору, только эсперадоров больше нет.
– Жезл надо вернуть, – Робер снял венец и аккуратно положил на черный камень. – Левий говорил про орден Славы, наверное, лучше им.
– Равнодушие к коронам всегда умиляет, но с оружием у тебя должно выйти лучше. Меч Раканов ты, надеюсь, в руках держал?
– Да. Для боя, для обычного боя, он не годится, но сталь хороша.
– А что скажешь теперь?
– Их почистили… И меч, и корону тоже, особенно камни. Марсель, у вашего отца замечательный ювелир.
– Папенька обожает, когда хвалят наших людей, но исключительно за дело. В данном случае их хвалить не за что.
– Да не понимает он намеков! – Салиган ухватил меч. – Мой дед мечтал, что я стану оруженосцем герцога. Я стал. Вот – герцог, вот оружие, и я его несу. Прошу!
Пальцы сами сомкнулись на лиловоглазой рукояти. Прошлый раз сию древность Робер трогал во дворце. Было пусто и как-то тревожно, он собирался ехать, но зачем-то завернул в малую тронную, долго смотрел на мертвое величие, потом все-таки взял.
– Лэйе Астрапэ! – Выпавшие камни можно вставить, но баланс!
– Это другой меч, – шепнул дукс, – и корона тоже другая, с ройями. Графиня Савиньяк совсем не умеет грабить могилки… О!
Негромкий свист поняли все – караульный предупреждал о гостях.
– Сейчас здесь будет очень весело, – пообещал Салиган, – ты только реликвию на столик верни и молчи.
– Хорошо, – с чистой совестью пообещал не расположенный к болтовне Иноходец, пристраивая «другой меч» рядом с короной. Раймон сунул руку за пазуху, негромко и хрипло пискнуло – в руке маркиза возмущенно извивалась кошка… Котенок. Салиган водрузил зверушку на стол, стащил куртку и набросил на регалии. Котенок пискнул еще раз, смешно разинув треугольный рот, и завладел образовавшейся кучей. Эпинэ еще успел задаться вопросом, почему у него такой длинный хвост, и тут в дверях окаменел барон.
Это осталось бы дивным, даже не окажись Коко бесчувственным репьем, но теперь это было еще и справедливо. Одни «справедливости» взрываются, другие таращатся на регентов, мучаясь сразу и неизвестностью, и подозрениями.
– Вы непредсказуемы! – Капуль-Гизайль все же победил столбняк и бросился на бастион. – Мало кто готов покинуть дружеский ужин ради не столь уж и впечатляющего некрополя! Милый Литенкетте сказал, что вы решили осмотреть нижний храм, однако я позволил себе усомниться. Каюсь, я заподозрил, что вы сочли общество герцога Надорэа чрезмерным и уединились в своих комнатах.
– Какая проза, – поморщился Алва. – А ведь в Лаик, случалось, исчезали по-настоящему. Впрочем, вас тоже есть в чем заподозрить, вы намекнули на что-то любопытное и сгинули.
– У меня возникли… сложности! Готти – дивное животное, но совершенно незыблемое. Я лишь сегодня понял, как спутник Лита становился быком, оставаясь при этом одновременно псом и Скалой, но я обижен…
Барон пытался ворковать – получался скулеж с взрыкиваниями. Салиган поочередно чистил рукава, Эпинэ с Алвой, видимо, все-таки слушали, юный подданный Леворукого дрых и, казалось, был здесь всегда. Коко догадался влезть в обысканную Арлеттой могилу, придет ли ему на ум согнать кота?
– Готти так долго пользовался моим гостеприимством, – жаловался Капуль-Гизайль лишь немногим хуже Бааты, – и что же? Он не пускает меня к моему же багажу! Конечно, там нет ничего ценного в банальном смысле этого слова. Я не рискнул взять с собой даже самый скромный презент графине Савиньяк,
