— Так ведь это…
Клаксон гудел с неравными промежутками, напоминая подвывание когда-то населявших эти места койотов.
— Азбука Морзе! — воскликнул Мэнни. — Эс-о-эс!
Три коротких сигнала, три длинных, три коротких. Теперь уже ни у кого не оставалось сомнений.
— Во дает! — потирая лоб, рассмеялся Сойер. — Чем мы, спрашивается, можем помочь этому уроду? Смотри-ка! — Сойер указал пальцем на участок километрах в четырех к западу. — Значит, все-таки добрались до лесовозной дороги.
— Оттуда рукой подать, — заметил Кэм.
— Если не нарвались на завал или машину не разбили. — Сойер пошатнулся, привстав на носки. — Какая разница, — бросил он напоследок. — Мы им не помощники.
11
В лесу попадалось на удивление мало скелетов, за исключением птичьих, которые напоминали небольшие филигранные гравюры. Каждая тварь пыталась где-нибудь спрятаться. Белки, кролики и лисы — в подземных норах, олени и койоты — в густых зарослях. Птицы забирались в кусты и кроны деревьев, и ветер потом сбрасывал их трупики на землю.
Люди тоже, подчиняясь инстинкту, старались зарыться поглубже.
Первые шесть машин превратились в коллективные могилы — сгрудившиеся, неподвижные фигуры в помятой, покрытой пятнами одежде подпирали двери изнутри либо лежали между сидений. Вонь была бы непереносимой, но еще в первую весну в салоны через вентиляционные отверстия и дверные щели проникли насекомые и начисто обглодали гнилую плоть, местами прихватив обшивку сидений.
Сойер, в зависимости от обстоятельств, либо вытаскивал, ухватившись за ноги или череп, останки наружу, либо заталкивал их поглубже. Ключи торчали из замков зажигания каждой машины, но все без исключения пассажиры оставляли двигатель, отопление, свет и радио включенными до последней капли горючего.
Четыре из шести машин были заперты изнутри. Сначала Кэма рассмешила абсурдность ситуации. Но смеялся он недолго — всякий раз, когда он нагибался подобрать камень, у него начинала кружиться голова; вдобавок, разбив окно в третьей машине, он не рассчитал силу инерции и от слабости наклонился вперед, чуть не распоров куртку о битое стекло. Даже поднимая с обочины четырехкилограммовый кусок асфальта, Кэм осторожно принимал устойчивую позу — плечи опущены, шея вытянута — как штангист перед рывком.
С каждой неудачной попыткой росло горькое разочарование. Мэнни только зря тратил время, пробуя включить зажигание еще раз после Сойера. Тот деловито поворачивал ключ три раза, не более, и переходил к следующему автомобилю.
Идти по ровному асфальтобетону было не в пример легче, чем по камням и слякоти. До цели оставалось полпути. Но продвигались они к ней слишком медленно. Плоть будто вмиг состарилась и отказывалась служить как положено.
Шоссе № 14 уже не напоминало мертвую автомобильную стоянку. На высоте 1890 метров в те роковые дни его завалило снегом, однако небольшое количество машин можно было объяснить и тем, что основной поток беженцев устремился к более доступному шоссе № 6, идущему через долину. Других вариантов все равно не оставалось — если сейчас не найти транспорт, придется тащиться вверх по северному склону на своих двоих. Голливуд еще раньше видел, что дорога № 46 была заблокирована по крайней мере в двух местах, но если бы удалось доехать хоть до первого затора…
Эрин повисла на плече Сойера олицетворением давящего ужаса. Они подошли к еще одной машине, старому коричневому пикапу, съехавшему передними колесами в кювет, и Альберт бесцеремонно стряхнул с себя девушку.
О затемненное стекло очков Кэма ударилась муха. Он заморгал, сознание от боли и жжения то прояснялось, то опять гасло, как свет маяка. Крючья из раскаленного металла терзали кисть руки и запястье. Такой же огонь жег ухо, разъедал живые ткани.
Эрин попыталась сесть, Кэм ткнул ее в бок, на что та никак не отреагировала. Мимо, хромая, прошел Мэнни. Тело девушки отлепилось от Кэма, заставив его пошатнуться. Он не позволил ей упасть, но сам едва удержался на ногах. Юноша повернулся к остальным, взглядом моля о помощи.
Сойер вытащил из пикапа детское тельце странной формы.
Кэм догадался, что труп — собачий. Эрин одними губами выдохнула: «Больше не могу».
Передвигая ноги в гигантских ботинках, Бакетти заслонил машину от Кэма. Он помогал ей завестись, подражая звуку мотора «тр-тр-тр, тр-тр-тр», как недавно вторил жужжанию мух, но вскоре закашлялся.
— Подсоби! — позвал Кэм. — Надо поднять ее на ноги.
Бакетти немедленно опустился, с готовностью расставив руки и ноги. Детина немного тронулся умом, но Кэм был благодарен ему за силу и преданность, за то, что тот не бросил спутников. Поэтому юноша удивился, когда великан вдруг отшатнулся в сторону, но тут услышал шаги Альберта.
