— Ничего, дойдем! — уверенно сказал Сойер. — Вот увидишь!
Дыхание короткими рывками вырывалось из легких Мэнни. Кэм заметил кровь в верхней части спины и на бедре мальчишки — темные пятна на куртке и брюках.
— Все очень просто, — заключил Альберт. — Или они нас, или мы их.
Лица Мэнни не было видно. Кэм сначала почувствовал облегчение, потом стыд и ужас. Может быть, у него еще открыты глаза? Может быть, он еще слышит их? Юноше казалось, что мальчишка вот-вот повернет голову к ним, — что тогда делать?
Чуть дальше лежал труп Силверстейна. Пуля попала ему в спину. Нилсен, похоже, был единственным, кто встретил смерть лицом к лицу. Он обнимал небо, раскинув руки, как птица — крылья. Даг упал ничком, винтовка валялась у его ног.
Кэм оттолкнулся от Сойера и, сделав три шага, вспомнил, что только что напоказ хромал. Его подмывало оглянуться. Он наклонился, пальцы сомкнулись на гладком цевье…
— Помоги мне! — вновь проговорил Сойер.
Убить его — и кошмар прекратится!
— Я был членом группы, создавшей наночастицы. Слышишь? Я — один из тех, кто их создал…
Кэм напрягся и, поднимаясь, медленно обернулся.
— Кэм? Ты меня слышишь?
Силверстейн тоже еще шевелился. Реальная жизнь — не кино: один выстрел в живот — бах! — и ты труп. Человеческий организм наделен невероятной жаждой жизни. Иногда он продолжает бороться, когда воля давным-давно отключилась.
Даг Силверстейн потерял сознание, в его легких отвратительно булькало, но он мог протянуть еще несколько часов и очнуться в полном одиночестве, ощущая, как его заживо пожирает техночума.
Кэм поднес ствол винтовки к виску Дага, не замечая, что из глаз полились слезы.
— Не стреляй! Ты нас выдашь! — Сойер схватил юношу за плечо. — Ты понял, что я сказал? Мы вплотную подошли к победе над раком — оставалось два года, не больше. Клянусь! Все было на мази.
— Что…
— Дай мне только добраться до радиопередатчика. Клянусь! Я могу подсказать Колорадо, как справиться с чумой, но сначала ты должен мне помочь.
— Ты о чем?
— Кэм, это я создал наносаранчу. Я! И я же, не исключено, единственный в мире, кто может ее остановить.
13
Сойер редко распространялся о том, кем был раньше, что и кого оставил позади, и это не казалось странным или подозрительным. Очень многие не хотели вспоминать о прошлой жизни.
Альберт говорил о чуме с большим знанием дела, но так же хорошо он разбирался в механизмах — дизельных моторах, радиоприемниках, давал советы при строительстве хижин, как заправский инженер, замечал изъяны в планировке дренажных стоков и фундаментов.
Это не вызывало у Кэма каких-либо подозрений даже в те блеклые зимние дни, когда разум уносился за пределы вонючей лачуги и путал дичайшие фантазии с реальными воспоминаниями. О чуме судачили все. У каждого наготове имелось собственное объяснение. Когда Кэм с Хатчем следили по телевизору за первыми бестолковыми комментариями, тот вываливал целые вороха вычитанных в газетах наукообразных фактов из сферы нанотехнологий. Мэнни умудрялся выдвигать дельные теории исключительно на основе комиксов и сериала «Звездный путь».
Суждения Сойера о чуме были намного грамотнее, чем у других, но грамотнее были его суждения и обо всем остальном.
Опускаясь на колени в натекшую лужу крови, Кэм решил воздержаться от досужих расспросов. Погружение в невидимый океан наночастиц на глубину 1200 метров — неподходящий момент для поисков истины. Сойер упомянул Колорадо и радиопередатчик. Семнадцать дней назад, повстречавшись с Голливудом, он первым делом спросил, есть ли у его группы радиостанция, работающая на прием и передачу.
Сойер на что угодно пошел бы ради спасения собственной шкуры, но то, что он сейчас ляпнул, выходило за всякие рамки. Зачем понадобилась такая дикая брехня? Ведь если соврал, его не пощадят.
Сукин сын ловко пользовался слабостью Кэма.
Юноша поднял глаза. Сойер в ожидании реакции не двигался с места.
— Поторопись, — буркнул Кэм.
