над головой Джеймса и сесть в четырехстах метрах.
Особо важным лицам, разумеется, не полагалось разгуливать пешком. У подножия холма застыли четыре дюжины автомобилей — военные грузовики, спортивные внедорожники. Рядом небольшая группа ви-ай-пи наблюдала за происходящим на шоссе. За ними в свою очередь наблюдала значительно более многочисленная группа телерепортеров, прибывшая зафиксировать сам факт присутствия высшего начальства. Ну да бог с ними! Беда только в том, что Джеймс тоже входил в число особо важных лиц. Майор Эрнандес не разрешил покидать пределы маленького холма. Будь на то его воля, майор не пустил бы Джеймса даже сюда, но руководитель полета выиграл поединок с начальником службы безопасности двумя-тремя сказанными кому надо фразами — в конце концов, всю местную знать никто бы не смог убедить остаться в такой день в кабинетах.
Что ни говори, «Индевор» совершает посадку не каждый день. Такое событие считалось историческим даже в год чумы.
На возвращение челнока пришли посмотреть не меньше трехсот тысяч человек — пешком. Должно быть, отправились в путь засветло, по холоду. Большая часть полумиллионного населения беженцев обитала в извилистых долинах и на холмах к востоку от города, в сотнях заброшенных шахт и убежищ, возведенных из отвальных пород и строительного мусора. Автомобилей ни у кого не было, а ближайший лагерь находился в шести с лишним километрах по прямой. Но это если лететь.
Джеймс переминался с ноги на ногу, словно поддерживая в равновесии грозившую сползти с лица блуждающую улыбку. Он ни капли не сомневался: Рут постоянно проявляла недовольство не потому, что, по ее выражению, полетев за лавровыми венком на голову, получила веником по заду, а потому, что ее крикливое умничанье было всего лишь способом борьбы со стрессом. Полезный приемчик.
Они сдружились. Джеймс нередко поглаживал переговорную тангенту во время сеансов связи и теперь испытывал некоторое смущение, как будто, встретившись с ним лицом к лицу, Рут могла узнать об этом и неправильно истолковать его жест.
Ученая сказала, что перевернулась вверх тормашками — в буквальном смысле, — когда Джеймс сообщил о решении президентского совета отложить посадку еще на две недели. Вначале предполагалось переждать лишь надвигавшиеся из Калифорнии весенние грозы. Джеймс воспользовался отсрочкой, чтобы реализовать некоторые свои идеи.
Ему не пришлось вступать в жестокие схватки. Местная власть изобиловала вырванными из привычных кабинетов, дутыми авторитетами, вынужденными каждодневно доказывать собственную нужность. Джеймс в два счета сколотил отряд конгрессменов, настаивающих, чтобы на поддержку героев космоса бросили все наличные ресурсы. При общем возбуждении из-за возвращения челнока на землю, все начальство одинаково нервничало, опасаясь неудачи. Если что-то пойдет не так, никто не признает свою вину и не пожелает освободить насиженное место.
Не беда, дело привычное. Джеймс не видел нужды сообщать Рут, кто именно слепил и запустил с горы огромный ком всеобщих страхов. Ничего с ней не сделается, посидит как миленькая еще немного на орбите — больше будет шансов вернуться на Землю целой и невредимой.
Руководитель полета отдавал себе отчет, что для большинства уцелевших обитателей планеты возвращение «Индевора» не представляло собой никакой практической пользы. Простые люди вели борьбу за выживание, в то время как начальство было озабочено прямыми угрозами и успехом вылазок за барьер.
В свою очередь Джеймс надеялся, что Рут совершит прорыв, который ускорит создание эффективных АНЧ.
Другого шанса, вполне вероятно, не представится.
За время длительной ссылки Рут разработала собственную концепцию всех трех типов пока еще экспериментальных АНЧ, сохранила остроту мысли, не сидела сложа руки и не смогла передать все свои файлы на Землю лишь из-за ограниченности канала связи. Возможно, ее свежий взгляд поможет дать новый толчок зашедшим в тупик исследованиям. Оборудование на борту челнока само по себе бесценно — наземный, собранный с миру по нитке арсенал не располагал таким высоким разрешением и возможностями для создания наноэлементов в реальном времени.
Толпа опять зашумела. Зажглось освещение.
Джеймс бросил взгляд в котловину, любуясь делом своих рук. Мало кому известное в прошлом узкое шоссе теперь отвечало почти всем требованиям для посадки челнока.
Шоссе подготовили еще за шесть дней до намеченной даты — 27 апреля. Не сумей они закончить строительные работы в срок, какой-нибудь позер непременно предложил бы отодвинуть событие до Дня поминовения погибших, а то и Дня независимости — 4 июля. Ребята из инженерных войск и НАСА выложились по полной. Джеймса радовало, что его подопечные сделали так много, имея в своем распоряжении так мало. Первые пятьдесят пять лет своей жизни он причислял себя к оптимистам, но последний год был небогат на приятные сюрпризы.
Рабочие команды проявили лучшие человеческие качества — слаженность и находчивость. Они сняли с трех танков М-1 системы целенаведения и смастерили на горе, возвышавшейся за его спиной, сносную радиолокационную установку. Чтобы точно вывести челнок на полосу, в воздух подняли самолет АВАКС с полным экипажем. Армейские саперы расширили шоссе и укрепили сваи железнодорожного проезда под эстакадой. Насыпи надстроили, выровняли и утрамбовали, в основном вручную, чтобы создать площадку для аварийного выкатывания, а также для пожарных машин, машин скорой помощи и высокоточной системы индикации глиссады — ВСИГ.
Лампы-индикаторы ВСИГ установили двумя группами — одну на входе в котловину, другую совсем рядом с холмом, с которого вел наблюдение Джеймс. Каждый комплект состоял из красных и белых сигнальных маячков с генераторами, их заправили топливом еще час назад. Кто-то правильно рассудил, что
