– Правду!
Я не стал уточнять, о какой именно правде говорит Оля, – мне и без того не по себе стало.
– А чем вы занимались? – поинтересовался Минтай. Он сидел рядом со мной, зажимал коленями охотничье ружье, в руке держал пистолет.
– Разговаривали, – буркнул я, пытаясь догнать ушедшую вперед «Мазду».
Впереди показался дорожный щит «Озерный 30 км». Эта надпись, впрочем, не читалась – в прошлом году мы закрасили ее белой эмалью и написали новое: «Люди! Оставьте знак, если вы были здесь!»
Димка притормозил около щита – тут я его и нагнал. Он жестом велел мне открыть окно, а когда я это сделал, крикнул, словно плюнул:
– Гад ты, оказывается, Брюс!
– Мы просто говорили… – начал было я, но сразу умолк, почувствовав, как стыдно и глупо звучат мои оправдания.
Мы постояли здесь пять минут, обменявшись пассажирами, но так и не выяснив вдруг обострившиеся отношения. А потом продолжили путь.
Ничего нового ни на щите, ни вокруг него мы не обнаружили.
Мне всегда нравилось, как появляется Озерный: дорога поворачивает, долго взбегает на холм и вдруг – вот оно! – широкий простор, от которого в животе холодеет, а дыхание спирает, будто на краю пропасти стоишь; в заболоченных лугах, к которым льнет низкое плоское небо, лежит блестящее водное зеркало, а к его дальнему краю лепится словно бы игрушечный городок: сахарные башенки кремля, марципановый шпиль звонницы, пряничные домики и леденцовые многоэтажки.
Когда подъезжаешь ближе, волшебство пропадает, и Озерный превращается в обычный провинциальный городок, вся слава которого осталась в далеком прошлом – таких городов сотни по стране.
Впрочем, от большинства из них Озерный отличается удачным расположением – он стоит на федеральной трассе, через него шли поезда в Сибирь, и здесь даже был свой маленький, но важный аэропорт, несколько раз принимавший первых лиц государства. Производства в Озерном почти не было, но богатая история позволяла городу кормиться с туристов.
А потом этот город стал кормить нас.
Здесь было практически все. Нам даже не приходилось забираться в кварталы, оккупированные обращенными. На федеральной трассе близ города хватало небольших гостиниц, забегаловок и магазинчиков, которые мы могли обчистить, почти ничем не рискуя. Да, пожива там получалась не очень богатая, но поначалу мы были не слишком привередливы. Это потом мы стали выбирать, что брать в первую очередь, искали какие-то конкретные – нужные – вещи, а не хватали что под руку попадалось. Оружие – вот чего нам всегда не хватало. Но пробиться к охотничьим магазинам нам так и не удалось.
«Теперь, – обещал нам Димка, – все будет иначе…»
Перед тем как направиться в город, мы повернули в противоположную сторону и проехали несколько километров, зная, что рано или поздно нам встретится не разграбленная нами заправочная станция. Так и вышло.
В небольшом магазинчике заправки мы разжились батарейками и сразу же включили наши рации. Из запасного бака припаркованного грузовичка слили весь бензин. Минтай, отдав Димке ружье и взяв «калашников», забрался на крышу, чтобы сторожить округу – это всегда было его делом.
Пока мы с Димкой обыскивали магазин, девчонки сидели в машинах – Катя за рулем «Мазды», Оля на моем месте, Таня – на заднем диване «десятки». Я принес девчонкам по шоколадному батончику, но угощение оказалось испорченным. А вот обычные шоколадки, пусть и были просрочены, но на вкус показались вполне нормальными. Я, не удержавшись, враз слопал целую плитку. И Димка тоже. Ничего плохого с нами не произошло, и мы поделились шоколадом с остальными – я и Минтаю на крышу плитку закинул.
Мы обошли всю заправку – обращенных здесь не было.
Отдав мне ружье и как-то нехорошо – будто брезгливо – на меня поглядев, Димка занялся изготовлением «бомб»: вытащил из-за кассы ящик с газировкой, открыл и опорожнил бутылки, к горлышку каждой подвязал петлю, в пластиковом тазу намешал коктейль из бензина, машинного масла и жидкости для розжига…
– Вижу движение, – хрипло сказала стоящая на стойке рация.
Я напрягся.
– А, нет. Отставить. Это кабан. Я его на мушку взял.
Мы с Димкой переглянулись. Свежее мясо нам бы не помешало. Но выстрел мог привлечь сюда зомби. Или кого похуже.
– Пусть уходит, – сказал Димка, прижав тангенту. – Шуметь не будем.
Он опять посмотрел на меня, как на дерьмо, покачал головой.
– Что?! – не выдержал я. – Не трогал я твою Олю!
– Заткнись! – Он отмахнулся, держа в руке бутылку с горючим коктейлем. – Знаю я все…
Сказать честно, мне в тот момент стало страшно. Я словно очутился в Димкиной шкуре, мысли его услышал: в мире, где остались только три женщины, женщина не может принадлежать себе; она становится даже не вещью, а бесценным ресурсом. И я покусился на это. Мог ли Димка теперь мне доверять? Мог ли я доверять ему?..
