Гыргыз был скальным орком, как и Мурбук. Но он хотел только есть и спать, а Мурбук хотел большего. Чтобы страшный дракон с холодными белыми глазами, который одним взмахом хвоста способен разметать целый отряд, однажды подошел к нему и коснулся острым жалом на кончике хвоста его плеча. Так было с Зугдом, который быстрее всех выучил, как правильно считать шаги, чтобы получалось ступать в единую ногу.
«Назначаю тебя лейтенантом», – возвестил тогда дракон громовым голосом и повесил Зугду на шею золотую бляху. Зугд сделался очень важным, он теперь жестоко бил тех, кто неправильно считал шаги.
Мурбук тоже хотел быть лейтенантом и бить других. А еще он хотел бы занять место Тхаша.
Но он понимал, что ему одному не победить опасного старика.
Опасного.
– Давай обманем его, – сказал он. – Старика. Ступай туда, Гыргыз, пошевели кусты. Он отвлечется, а я нападу сзади. Мастер Войны сделает нас лейтенантами и даст много еды.
– Ой, как плохенько! Ой, как плохенько!
Червень всплескивал руками и причитал; дела и в самом деле были нехороши.
– Гыргыз пошевелил кусты, а старик поднял посох и выстрелил туда молнией, – говорил Мурбук. – Гыргыз упал и умер сразу, а я кинул камень и попал старику в голову. Я умный. Я буду лейтенантом.
– Трупом ты будешь, – неожиданно зло ответил Червень. – И тебя гоблины сварят в большом котле, сварят с тухлыми морумскими грибами, и споют застольную песню…
Старик, которого Мурбук связал обрывками его же собственной мантии, был знаком ему. Иногда, тайно, он приходил к Темнейшему владыке Карахорту, они запирались и говорили, долго. Червень всегда хотел послушать, но старик делал так, что никакие звуки не выходили из Черной Башни.
Старик был маг. У него было странное имя, как у всех магов.
И маг отлично помнил Червеня.
– Развяжи меня, – сказал он, не глядя на Мурбука. – Развяжи меня немедленно!
Мрир был в сознании, хотя кровь от брошенного скальным орком камня обильно залила седые волосы.
– Л-лейтенантом… – беспомощно сказал Мурбук.
Горбун вытолкал серошкурую клыкастую бестолочь вон из своей каморки – и принялся спешно развязывать старика, охая и причитая.
– Никогда… – сказал маг, поднимаясь, – никогда в этих краях со мной не обращались так бесчестно.
Его мантия была порвана, посох надломан. Бормоча что-то себе под нос, Мрир соединил, выровнял сухое узловатое древо, корень светлейших Прадрев всей Эалы, пошептал – и через миг оперся на целый посох. Испытующе уставился на Червеня.
– Так изменилось тут все, – осторожно сказал горбун. – Владыка наш темный, которого вы изволили навещать… Великий Карахорт Черный Шлем… Умерли они.
То ли необыкновенное горе, то ли ярость исказили черты Мрира – и застыли немой маской в полутьме затхлой каморки.
– И так умерли плохенько, что хоронить даже нечего было, – прибавил горбун. – Новенький у нас владыка теперь. Дра… кон. Мастер Войны.
– Мастер… Войны, – выговорил Мрир, и повисла тяжелая тишина. – Где он… Мастер Войны? Дракон?..
– Летать учатся. Скоро прибудут, – елейно изогнулся Червень. – Не гневайтесь, ваше могущество. Нынче проведу вас в ту же комнатку, где вы раньше останавливались. Велю подать воды, вина и пищи. Только с драконом-то не выпьешь… не выпьешь. Не жрут они ничего, только воду лакают да брагу иногда, когда им совсем невмоготу. И муштруют нас без устали… Такие вот дела.
– Откуда взялся… дракон? – тяжело спросил Мрир, уже предполагая ответ.
– С неба упали, – ответил Червень. – Взяли и упали, мы как раз эльфов собирались пойти побеспокоить. Господин Карахорт войско собрали, а они возьми и упади… Да так неловкенько…
Услышав скрежет драконьих когтей и шуршание чешуи, Мрир уже почти спокойно отложил сплющенный шлем.
Урок Всесоздателя был понятен ему. Магов и волшебников, оберегавших Эалу, точно сторожевые собаки, создали не для того, чтобы они множились.
Он – смог.
Цемра в муках родила пластинчатое яйцо, и уже из него на руках Мрира спустя год или два появился младенец. Увидев его, паучиха сразу потеряла к нему интерес. Карахорт был не такой, как она хотела: слишком слабый и отвратительно, жалко уродливый, он совершенно не соответствовал ее представлениям о достойном наследнике.
После этого они не виделись и с Мриром. Было незачем. Очередной эксперимент провалился, и великая повелительница тьмы очень легко списала его со счетов. Она двигалась дальше. Мрир остался.
Звездная башня мудреца была окутана странными слухами, пока не стало ясно, что рассудок у ребенка все же есть и своими желаниями он со временем сумеет управлять. Когда слухов стало слишком много, волшебник испугался разоблачения. Так начались долгие годы службы Карахорта прежнему