На тропе, ведущей к крепости, появился Лантир.
– Волшебник проснулся, люди подготовили завтрак и лошадей. Мы выступаем, Тайтингиль?
Златой витязь откинул волосы назад и выпрямился.
– Выступаем, да. Во имя наших предков и наших потомков – мы будем биться и победим.
Тайтингиль вошел в крепость легким, чеканным шагом. Владетель своей земли, хозяин Дорожного замка, уверенный и бодрый, высокий, яркий.
В нагрудном кармане московской трикотажной рубашки, надетой под легкий эльфийский плащ, лежала деревянная лошадка, игрушка, вырезанная его отцом в незапамятные времена и раскрашенная легкими руками матери. Отсюда, от самого сердца по телу будто расходились волны тепла и сияния. Белого, золотого.
Не успел Мрир толком пробудиться и оценить перемены, произошедшие в выбитом из колеи и утомленном светлейшем витязе за столь краткий срок, как Тайтингиль уже раздавал указания. Велел Гленнеру собрать слободской люд и поделил немногих мужчин на два малых отряда; один снарядил к Оллантайру, другой – в Нолдорин. Написал письма, и, запечатав их смолой, дал устные указания. Оставшиеся воины должны были держать крепость и слободу, если придет враг.
– Нар-рочно их выслал, да? – муркнул Котяра, вместе с Гленнером собирая на стол. – Этот, котор-рого к Оллантайру отправил… несовер-ршеннолетний, кажется.
– Слобода не так многочисленна теперь, – ответил эльф, пододвигая к себе блюдо с мясом. – И мужчины отвыкли воевать. С собой их брать не стоит, погибнут зря.
Орк поежился. Он видел, что витязь преобразился, вернув мощь и растерянные в боях силы. Но мысли о том, что ему самому, Диме Котову, снова придется браться за отвратительную секиру, очень огорчали.
– У нас три эльфийских бойца, отличных бойца. – Тайтингиль щурился на ранний рассвет и жевал луковицу. – Двергский воин неплох, могучий волшебник… – Он поднял взгляд на Азара, и серые глаза, сверкавшие сейчас звездами, потеплели. – И, конечно, ты, Котяра. Ты сражаешься, хоть и без охоты, но ты хорош в бою. Сейчас по коням, и к полудню будем у Серых Россыпей.
– Как до полудня? Скакать и затем биться? – чуть растерянно спросил Котяра, а сияющая Ринрин уже несла ему эту самую секиру. – Ср-разу?
– Скакать! Биться, орк! – с энтузиазмом возгласила она. – Держи, кузнец отменно наточил ее!
Азар со вздохом встал из-за стола и обреченно посмотрел на черное лезвие.
– Такси нет. – Тайтингиль глянул прямо и заулыбался. – Нет метро, самолета. Здесь так, оруженосец. Плазматрона тоже нет, и это уже жаль. Значит, сперва добрая скачка, затем сразу в бой.
– Скачка…
Ринрин присела рядом с орком, погладила по плечу.
– Твоя кобыла с норовом…
– И с аппетитом. Кобыла Винни Пух… – без настроения ответил Котяра.
– Она вовсе не плоха. На ровном марше не отстанет. Если поскачем слишком быстро, просто держись за гриву. Затем еще проще, в Серые Россыпи конным не пройти, будем биться пешими.
Тайтингиль уже стоял во дворе, осматривая снаряжение своего гнедого коня.
– Подай доспехи, орк, облачайся сам, и мы выступаем. Лантир и дверг уже готовы. Гленнер… Гленнер. Ты останешься с людьми, хранить Дорожную крепость. Как обычно, мой старый друг. Я полагаюсь на тебя.
Калека кивнул снизу, и Котяра понял, что под своими одеждами, скрывающими уродство, тот прятал еще и меч.
Мрир, опоясанный перевязью с ножнами, с посохом в руках, стоял во дворе крепости возле ослепительно-белого коня, белого, как дневной свет, сияющего изнутри, но отчего-то понурого.
Сам маг, очевидно, не выспался. Он глядел на собирающийся к бою отряд, отряхивая серую шляпу от невидимых пылинок.
Глава 13
Северная дева
– Пока, дядя Юра…
Бывай, малая, – усмехнулся мужчина.
Алина нажала ручку машины. Руки ныли, ноги не держали, подкашивались. После спарринга наставник без слов подал ей тяжеленный «калаш» со спиленным стволом – стреляй. К такому она была не готова. Впрочем, к бою нельзя быть готовым никогда – и надо быть готовым всегда. Она попала в мишень два раза… три; вороненая туша в руках оглушительно тарахтела и тряслась. Юра Буханец остался недоволен результатом и назначил второй раунд. Бил точно и жестко, чтобы объяснить настырной безбашенной девчонке, что она провалила задание и умерла, а умирать больно.
«Он не чувствует боли! – кричала внутри себя Алина. – Он, Мастер Войны!»