изломанные тела, вынесенные бурным потоком, лежащие в крови и грязи, слышал их предсмертные крики и чувствовал их боль. Он видел плачущую Рози, стоящую среди изуродованных мертвых тел. Фаргред понимал, что теряет рассудок, но продолжал сжимать щит.
– Тебе не сломить меня! – прорычал магистр сквозь зубы и, собрав всю волю в кулак, сделал шаг навстречу личу.
– С-с-сильнее… – донесся до слуха Фаргреда дребезжащий шепот лича.
В глазах магистра потемнело, словно он оказался на дне Бездны, но лорд Драуг продолжал идти вперед. Медленно, шаг за шагом преодолевал он небольшое расстояние, отделявшее его от ненавистного порождения Тьмы, чувствуя, как видения слабеют, а голоса Элизабет и Инуэ доносятся до него откуда-то издалека.
Лорд Драуг вскинул голову, и…
Фаргред вдруг увидел крепость, внутри которой было много людей, все они смеялись и веселились. Он видел, как на белом скакуне по небольшой площади едет человек в золотых доспехах и алом плаще, а рядом с ним, держась за стремя, идет красивая молодая девушка, прижимающая другой рукой к груди маленького мальчика…
Видение растаяло и на смену ему пришло другое…
Отряд из двух десятков человек в золотых плащах, возглавляемый ранее виденным мужчиной в алом плаще магистра ордена Зари, скачет прочь, а на крепостной стене стоит та самая девушка с ребенком и со слезами на глазах смотрит вслед удаляющимся воинам.
Кровь залила взор лорда Драуга, и из алого сумрака начали появляться искаженные гримасой боли лица. Паладины в золотых плащах кричали и умирали в страшных мучениях, раздираемые на части черными тенями. Они плакали и взывали к Свету, но никто не помог им.
Все померкло.
Шатающийся человек в изодранном алом плаще и заляпанных кровью и грязью, некогда золотых доспехах стоит у ворот разрушенной, обращенной в руины крепости. Он идет по залитым кровью улицам, бессмысленно глядя на жуткие останки людей, населявших эти места. Оказавшись в крепостном замке, мужчина обходит множество комнат, но все они пусты. Тогда он спускается в подвал… тот самый подвал, где стоит точка возврата.
В середине подвала лежит девушка в окровавленных, изорванных лохмотьях, в которых с трудом угадывается легкое белое платье. Ее тело покрывает множество ужасных ран. Мужчина, упав на колени, дрожащими руками переворачивает девушку на спину и видит, что она до сих пор прижимает к груди ребенка, маленького мальчика, которого постигла та же участь, что и пытавшуюся его защитить мать.
Мужчина содрогается, он хочет заплакать, но слезы не текут из его глаз, хочет закричать, но его рот лишь открывается в немом вопле.
– Будь ты проклят! – слышит Фаргред дрожащий шепот, такой холодный и знакомый. – Я служил тебе всю жизнь, а ты отнял у меня все, что мне дорого! За что?! – Он вытягивает вперед руку с раскрытой ладонью, словно ждет, будто там что-то появится, но ничего не происходит. – Будь проклят ты и все, что с тобой связано! – Шепот переходит в истошный крик. Мужчина выхватывает из ножен зазубренный кинжал и с безумной улыбкой бьет себя в горло. – Теперь мы всегда будем вместе… – Угасающий шепот захлебывающегося собственной кровью человека переходит в слабое бульканье, и он, еще несколько раз ударив себя ножом, падает на безжизненные тела девушки и ребенка.
От стен отделились черные тени и склонились над трупами…
– Сейчас! – прозвенел срывающийся голос альбиноса, стоящего на коленях и тяжело опирающегося руками на лед.
Кровь, сочившаяся из носа архимага, капала на странный рисунок, нацарапанный на ледяной корке. Стоило Стефану крикнуть, как рисунок ожил и, обратившись в большую, пылающую птицу, взмахнул огненными крыльями. Созданная при помощи магии огня птица взмыла в воздух и камнем упала на голову лича, заставив того отвлечься от заклинания, направленного на магистра.
Переродившийся, шипя от боли, дважды ударил щупальцем, словно плетью, по горящей птице, и та, обратившись в пепел, исчезла, но вот отросток, заменяющий перерожденному руку, пошел волдырями и начал плавиться, словно лед под теплым, ярким солнцем.
Наваждение покинуло разум Фаргреда, и он, сбросив оковы темной магии, в два мощных прыжка оказался рядом с личем и изо всех сил обрушил пылающий клинок на закутанное в лохмотья тело. Горящее лезвие рассекло истлевшую ткань и распороло тело перерожденного от ключицы до живота. Тварь взвыла жутким голосом и попыталась отмахнуться от Фаргреда щупальцем, но то безжизненно повисло, вытянувшись вдоль скрюченного тела. Лич едва успел поймать лезвие меча магистра уцелевшей рукой. Фаргред налег на рукоять, и его лицо оказалось совсем близко к черепу перерожденного.
– С-с-свет – лжет! – прошипел лич. – Ты – обречен!
– Я – меч в Его руках! – Оставив за собой пылающий след, Фаргред сделал шаг вперед, тесня противника.
– Ты с-с-слаб! – Переродившийся попробовал перехватить инициативу, но магистр был непреклонен. – Так же, как и я когда-то!
– Я силен – силою Его! – Лорд Драуг чувствовал, как плоть лича уступает пылающей стали. Глаза магистра разгорелись золотым пламенем, и темная жидкость, льющаяся из пустых глазниц его противника, начала дымиться. – Свет не может лгать, ибо Он есть добро! – Приложив усилие, Фаргред отбросил лича назад и ударом закованного в броню кулака, опрокинул его на землю. Находящийся с правой стороны череп – треснул.
– Он проклял тебя! – Перерожденный силился подняться, но не мог, так как магистр встал ему на грудь. – Обрек на вечную жиз-з-знь! Ты обречен видеть, как вс-с-се твои близ-з-зкие – обратятся в прах-х-х!
Фаргред молча занес свой клинок, сжимая рукоять двумя руками.
