достаточно места, водитель направил туда экипаж и припарковался возле броневика.
Бастиан Моран первым выбрался из салона на улицу и подал руку Софи.
– Прошу!
За оцеплением местных констеблей уже не оказалось. Суетились сыщики в штатском, стояли на карауле бойцы спецотдела в титановых шлемах и обшитых алюминиевой фольгой плащах. Оружие они держали наизготовку, но и без этого было ясно, что стряслось нечто весьма и весьма серьезное.
Дьявол! Мы-то здесь при чем?
Приставать с расспросами при посторонних к Бастиану Морану я не стал, вместо этого огляделся по сторонам и обратил внимание на стоявшую неподалеку паровую коляску. Ее водитель сидел на подножке, понурив голову. Гогглы были спущены на шею, кожаные краги валялись, брошенные к ногам. Шофера опрашивал один из сыщиков в штатском.
Я потянул носом воздух – дымом не пахло. Пахло чем-то неприятным, острым и горьким, а никак не пожаром. Но если дело не в поджоге, зачем здесь пожарные?
– Идемте! – указал Бастиан Моран на распахнутую дверь одного из домов.
Дежуривший там в прихожей боец спецотдела посторонился и пропустил нас в гостиную. Незнакомый запах сразу усилился; отчего-то запахло зноем и раскаленным песком.
Я никогда не бывал в пустынях, но этот аромат узнал сразу. И шум в ушах – словно шорох незримых песчинок, которые ветер сметает с одного бархана на другой.
– Зачем мы здесь, Бастиан? – не выдержала Софи.
Гостиная оказалась пуста и на место преступления нисколько не походила. Тел в ней не было, да и обведенных мелом контуров не наблюдалось тоже. Пол вокруг одного из стульев усеивал пепел, еще одна такая кучка обнаружилась в дальнем углу.
Я предположил, что тут жгли какие-то документы, но потом заметил кусок оплавленного металла, формой отдаленно походивший на револьвер, и вдруг понял: нет, не документы. Вовсе не их…
– Это дом нашего общего знакомого, инспектора Остриджа, – сообщил Бастиан Моран и после тщательно выверенной паузы добавил: – Ныне покойного…
Софи приложила к губам пальцы, но промолчала, а я настороженно поежился.
– Не думаете же вы, будто я имею хоть какое-то отношение к его гибели? Это просто нелепо!
– Не волнуйтесь так, Жан-Пьер. Никто вас ни в чем не обвиняет! – уверил меня инспектор и многозначительно улыбнулся. – Хотя, если между нами, оснований для этого имеется предостаточно.
– Я не понимаю вас, Бастиан! – кинулась на мою защиту Софи. – Вы говорите загадками! Прошу, выражайтесь яснее!
– О, госпожа Робер, скоро вы сама все поймете.
Инспектор выдвинул из-за стола чистый стул, уселся на него и вальяжно заложил ногу за ногу.
Витавший в комнате запах усилился, стал неприятным. Софи закрыла нос надушенным платочком, а я без спроса распахнул выходящее во внутренний двор окно. В глаза бросились слегка подпаленные обои на стене, словно рядом пронесли факел.
Я отвернулся от окна и спросил:
– Зачем здесь моя кузина? Она не знала вашего безвременно усопшего коллегу.
– Безвременно? – фыркнул Бастиан Моран. – Слово-то какое… – Он покачал головой и указал в угол комнаты. – Если не заметили, здесь сожгли двух человек.
– Кто второй? – быстро спросила Софи.
– Анри Фальер. Уж его-то вы знали, госпожа Робер, ведь так?
Софи судорожно сглотнула и подтвердила:
– Знала.
– А о его знакомстве с инспектором Остриджем?
– Нет.
Бастиан Моран заломил бровь, но вслух выражать сомнений в искренности собеседницы не стал.
– Они учились вместе, – сообщил он нам. – Не знали?
– Мы были не настолько близки! – отрезала Софи. – С Фальером-старшим я общалась много, но не с его сыном.
Инспектор кивнул, принимая это пояснение.
– Все прочили Остриджу большое будущее, – сказал он как-то не слишком добро, – но после самоубийства Стефана его карьера… не задалась. Застрял в криминальной полиции. Для кого-то это уже немало, но только не для такого выскочки. Это его подчиненные вломились в «Сирену» на прошлой неделе. Такое вот совпадение.
