– Его коллега. В некотором роде…
Парень внимательно изучил карточку частного детектива на имя Августо Маркеса, что-то неразборчиво пробурчал и захлопнул калитку.
Был немалый риск получить от ворот поворот, но через пару минут чумазый вернулся из конторы и запустил меня внутрь.
– На второй этаж! – подсказал он, а сам отправился в каретный сарай, в темном нутре которого мне почудились очертания полицейского броневика.
Присматриваться я не стал и сразу прошел в дом. В гостиной за пустым столом сидел еще один испанец, жилистый и усатый. На меня он взглянул без всякой приязни, но ничего не сказал. Я молча кивнул и по боковой лестнице поднялся в комнату на втором этаже.
Рамон Миро оказался невысоким черноволосым господином, широкоплечим и мощным. Лицо его было слегка красноватым, но естественный цвет не мог скрыть болезненной бледности. При моем появлении хозяин кабинета остался сидеть за массивным рабочим столом.
– Чем могу помочь коллеге? – спросил Миро, машинально поглаживая большим пальцем узкую полоску черных усов.
Я взял один из стульев и передвинул его к столу, заодно огляделся.
Ничего примечательного, впрочем, в кабинете не оказалось. Железные шкафы картотек, сейф, окно с видом на одну из окрестных фабрик. Единственное, что показалось важным, – это выдвинутый верхний ящик стола. Не приходилось сомневаться, что хозяин держит там оружие.
Но я никак не выказал обеспокоенности, уселся на стул и беспечно закинул ногу на ногу.
– У меня вопрос весьма деликатного свойства, синьор Миро…
Крепыш лишь махнул рукой.
– Излагайте!
– Мне хотелось бы знать, что вы делали в Психиатрической больнице имени Готлиба Бакхарта в день того печально известного пожара два года назад.
Рука частного детектива легла в ящик стола, и я поспешил уточнить:
– На самом деле меня нисколько не интересует, что именно привело вас туда, я разыскиваю одного из пациентов, который сбежал во время пожара.
Крепыш кивнул и с невозмутимым видом выложил из ящика на стол ребристое металлическое яйцо. Шар напоминал пехотную гранату, за тем лишь исключением, что вместо фитиля из нее торчала трубка с проволочной петлей на конце.
– Что это, синьор Миро? – спросил я, гадая, успею ли выскочить за дверь, прежде чем рванет дьявольская машина.
Рамон крутанул гранату, от чего та завертелась на столешнице, и на ужасном немецком произнес:
– Кугельхэндгранате.
– Никогда ничего подобного не видел.
– Новинка этого года. Порождение сумрачного тевтонского гения.
Я осторожно кивнул, понемногу начиная успокаиваться. Хозяин кабинета казался слишком уравновешенным и уверенным в себе, чтобы покончить жизнь самоубийством из-за моих голословных обвинений.
– Так, говорите, где я был? – с усмешкой спросил Рамон Миро.
– «Готлиб Бакхарт». Позапрошлый октябрь. Полицейская форма, – спокойно перечислил я. – Есть свидетели. Но все это совершенно не важно, я просто пришел поговорить.
– А мне показалось иначе.
– Я ищу одного из пациентов…
– Ваша история шита белыми нитками… синьор Маркес.
Я в ответ на это утверждение лишь фыркнул.
– Вы не читаете газет? Псих, который взрывает электрические подстанции, откуда он взялся, по-вашему? Сбежал из «Готлиб Бакхарт», черт побери!
Рамон Миро нахмурился.
– Допустим, – с некоторым сомнением произнес он и оставил гранату в покое. – И чего же вы от меня хотите?
– Расскажите о клинике.
– Смахивает на шантаж. Вы приходите, угрожаете, требуете объяснений… Нужны мои услуги? Платите!
Я покрутил головой из стороны в сторону, потом с плохо скрываемым недовольством произнес:
– Мой бюджет не столь велик, чтобы покупать кота в мешке. Откуда мне знать, что вы знаете что-то, чего не знаю я сам?
Рамон Миро рассмеялся, к торговле с прижимистыми клиентами ему точно было не привыкать.
– Что вы хотите узнать, синьор Маркес?
– Специализация отделения. Кто и по каким критериям отбирал пациентов. Кто из пережившего пожар медицинского персонала может рассказать об
