даже не представляете, какие они противные на ощупь…
Софи замолчала и тяжело задышала, и доктор Ларсен потер подбородок.
– Пиявки, да, – многозначительно произнес он. – Но не обычные. Те пиявки лишь отсасывают дурную кровь, справиться с проклятием им не под силу. Нужен совсем другой… кровосос.
Я уставился на него с нескрываемым изумлением.
– Вы говорите о вампире?
– Не о высшем вампире, разумеется! – быстро произнес доктор. – О новообращенном. Они еще ничего толком не умеют и не слишком опасны. Инициировать другого человека им попросту не под силу, а угрозой случайного заражения можно пренебречь, настолько она мала. Кое-кто в столице сдает кровососущий молодняк в аренду тем, кому никакие другие лекарства уже не в силах помочь.
«Не слишком опасны»? В отношении вампира я бы подобное словосочетание употреблять поостерегся. И ведь не вечно же они остаются новообращенными!
Но все это не имело никакого значения.
– И вы знаете, как выйти на этого «кое-кого»? – спросил я.
Ларсен кивнул.
– Мне доводилось рекомендовать это средство некоторым своим пациентам, да. Но лишь в особо запущенных случаях, разумеется! Проблема в том, что это чрезвычайно затратное лечение. И даже если найти деньги, обычно очередь на кровопийцу расписана на многие недели вперед.
– Вампир поможет?
– В сочетании с переливанием крови – да, – уверенно заявил доктор. – Если хотите, я могу поговорить с нужными людьми.
– Поговорите, хуже не будет, – попросил я, надеясь, что в столь нетрадиционной терапии не возникнет нужды. Если завтра получится вернуть украденные бумаги, барон снимет порчу. Иначе документов ему не видать.
Ларсен начал собирать медицинские принадлежности в саквояж и предупредил:
– Когда бутыль опустеет, осторожно выньте иглу и залепите ранку лейкопластырем. Сильного кровотечения быть не должно. Я навещу вас завтра прямо с утра.
Доктор вышел за дверь, и вполголоса бормотавший себе под нос рифмы Альберт Брандт отправился закрывать за ним дверь.
– На твоего воздыхателя накатило вдохновение, – пошутил я, когда Софи открыла глаза и приподняла голову от подушки.
– Он хороший человек, – укорила меня кузина.
Оспаривать это утверждение я не собирался и спросил:
– Что-нибудь хочешь?
– Нет, – отказалась Софи. – Что с клубом?
– Сегодня там не был, оборону держит Лука.
– И где же ты пропадал? – удивилась кузина.
Я немного поколебался, но решил ничего не утаивать и рассказал обо всем, что удалось узнать за день.
– Барон… – прошептала Софи. – В кого он вознамерился меня превратить? В свою куклу? Ему так нужны эти бумаги? Ты и в самом деле думаешь, что с ним получится договориться?
– Получится, если вернем бумаги. А нет – останется лишь уповать на идею доктора Ларсена. Он уверен в успехе.
Софи тихо рассмеялась, но смех почти сразу перешел в сухой кашель. Тогда кузина высунула из-под простыни правую руку и стиснула мое запястье. Тонкие пальцы оказались мертвенно-холодными.
– Ты ведь можешь просто исчезнуть, – сказала она. – Уйти и стать кем-то другим.
Я взглянул в непривычно темные глаза и покачал головой.
– Нет, не могу. Ты моя семья.
– Найдешь другую!
У меня вырвался смешок.
– Слышал, какие-то животные полагают родителями того, кого увидят, когда первый раз откроют глаза. Первое мое воспоминание в этой жизни – ты. Холодная темная река, резкий ветер и ты.
– И еще Марк, – упомянула Софи мужа. – Жан-Пьер, да это же чистой воды эдипов комплекс!
Смеяться у кузины не оставалось сил, да и улыбка вышла слабой, поэтому я посмеялся за нас двоих, а потом накрыл своей ладонью ладонь Софи.
– Пусть так. Поговорим об этом, когда все закончится.
Ответа я не дождался. Кузина закрыла глаза и моментально уснула, дыхание ее успокоилось, стало размеренным и неглубоким. Но это был именно
