Растворенное в крови проклятие?
Я не мог знать этого наверняка, но был уверен, что ничего хорошего происходящие с вампиром метаморфозы нам не сулят. Стоило заранее озаботиться поиском осиновых кольев…
Альберт в одиночку прикончил бутылку вина и давно клевал носом; я не стал тревожить его, просто забрал лежавшую на коленях лупару и сместился в сторону, заняв позицию за спиной вампира. Тот никак на это не отреагировал, продолжая высасывать из Софи порченую кровь.
Доктор Ларсен подключил последнюю бутыль, когда пробило одиннадцать. Лечение подходило к концу, но кузина так до сих пор и не очнулась. Впрочем…
Я вспомнил благостное лицо толстяка, которого пользовал кровосос, и решил, что в этом нет ничего страшного. Главное – избавиться от проклятия.
Последний раз вампир оторвался от запястья Софи незадолго до полуночи. Он обессиленно завалился на спину и бездумно уставился в потолок. Каким-то невероятным образом бледный и худой задохлик превратился в подтянутого молодого человека атлетического сложения. Безвольное лицо стало резким и хищным, никак не изменились только глаза. Их, как и прежде, затягивала глубокая чернота.
– Ну что? – обратился я к доктору.
Ларсен заклеил ранки на запястье Софи кусочком лейкопластыря и широко улыбнулся.
– Смотрите сами!
Я на миг отвлекся от вампира и с облегчением перевел дух. Чернота на руке Софи рассосалась, словно ее и не было вовсе.
– Температура тела стабильная, – сообщил доктор Ларсен, изучив градусник, и вынул из вены иглу капельницы. – Это главный признак того, что порча побеждена.
Альберт спал в кресле, я перевел взгляд на вампира и без всякой охоты спросил:
– Отвезти тебя обратно?
Лежавший на спине юноша стремительно извернулся и в один миг оказался у распахнутой двери. Но сразу остановился и посмотрел на забытые деньги. Двигался он так быстро, что взгляд за ним просто не успевал.
Проклятье! Вовсе не уверен, что теперь его проймут обычные пули, пусть и в алюминиевой рубашке!
Но вампир не стал нападать, вытер окровавленный рот и куда четче, чем прежде, произнес:
– Нет! Не собираюсь возвращаться! В гробу я видел хозяина!
Учитывая ходившие о вампирах слухи, прозвучало это высказывание на редкость двусмысленно.
– Нам проще, – усмехнулся я и после недолгих колебаний сунул пистолет за ремень брюк. – Забирай деньги и проваливай.
Паренек опустил взгляд и сказал:
– Мне нужна одежда.
Проблемой это требование не стало: я пожертвовал кровососу свой собственный перепачканный костюм, а проснувшийся Альберт выделил ему сорочку и мокасины. От предложения спилить ошейник вампир отказался и повязал поверх него шейный платок.
Пока он переодевался, собрался и Ларсен.
– С госпожой Робер все будет хорошо, – уверил нас доктор. – Она проснется не позже завтрашнего полудня. Если в состоянии произойдут резкие изменения, мой номер у вас есть.
Я протянул ему пачку пятидесятифранковых банкнот, доктор от вознаграждения отказываться не стал. Вслед за вампиром он вышел на улицу и ускорил шаг, нагоняя кровопийцу.
– Молодой человек, уделите минуту вашего времени!
Альберт Брандт закрыл дверь и усмехнулся.
– Наш доктор не из тех, кто разбрасывается возможностями!
Я кивнул, и тогда поэт нервно пригладил рыжеватую бородку.
– Как думаешь, мы не сваляли дурака, выпустив в город это чудовище?
– В этом городе чудовищ хватает с избытком, – ответил я. – И меня всецело устраивает, пока они там, а мы здесь.
Альберту возразить на это было нечего, он задвинул засов и поднялся на второй этаж. Уселся в кресло рядом с кроватью Софи и моментально задремал.
Я немного постоял на пороге, прислушиваясь к ровному дыханию кузины, потом развернулся и ушел в гостевую спальню. Никому не будет лучше, если я всю ночь промаюсь без сна. У меня были большие планы на завтрашний день. Завтра кое-кто умрет, и ясно как божий день – без моего участия этот прискорбный инцидент не обойдется.
Засыпая, я думал о бароне Рихарде фон Страге…
