– Не было никакой специализации, – уверил меня санитар. – Диагнозы у всех были разные!
– Но не могли же всех лечить электротерапией!
Эндрю Кларк взглянул на пятьдесят франков и после тяжелого вздоха сообщил:
– Все пациенты были сиятельными. Все до одного.
– Вот как? – хмыкнул я.
Зачем профессору понадобилось собирать сиятельных? От чего он собирался излечить их – нас? – с помощью электротерапии? Какой, черт побери, был у меня диагноз?!
– Истории болезней и списки пациентов отделения – где они сейчас? – спросил я после недолгих раздумий.
Санитар прожевал булку и сообщил:
– Сгорели. Все сгорело. Вышел большой скандал, не смогли даже установить точное количество больных.
Новость эту приятной было не назвать, и все же я не опустил руки и решил зайти с другой стороны.
– Но ведь пациентов откуда-то переводили, так? Наверняка остались записи в других отделениях клиники!
Эндрю Кларк скептически поморщился.
– Сомневаюсь, что кто-то хранил все эти бумажки. К тому же профессору Берлигеру постоянно передавали пациентов из других больниц. Да и что дадут списки? Вашего пропавшего Петра они отыскать не помогут.
Санитар был совершенно прав, но я не дал сбить себя с мысли и спросил:
– Что значит, пациентов переводили из других клиник? Переводили напрямую в ваше отделение? Разве их не должны были предварительно регистрировать в канцелярии «Готлиб Бакхарт»?
– Регистрировать? – рассмеялся Эндрю Кларк. – Никто никого не регистрировал! На кой черт? На моей памяти из отделения никого никогда не выписывали! Только вперед ногами!
По спине у меня побежали мурашки.
Никого не выписывали? Никогда?
Что за лечение такое назначал пациентам заведующий отделением, если никто из них не шел на поправку? И куда смотрело руководство лечебницы? Как на подобное безобразие выделялись деньги? Или всем было просто наплевать?
Тут что-то не сходилось. Я чувствовал это и потому еще раз уточнил:
– Никого не выписывали? Никогда?
Эндрю Кларк кивнул.
– Никого и никогда, – подтвердил он и нахмурился, будто вспомнил какую-то деталь. – Раз только было, но там за больным полиция явилась, все документы изъяли, будто его и не было никогда. Профессор даже с охраной поскандалил. Да! Это как раз перед пожаром случилось!
Я насторожился.
– Точно?
– В тот день, да.
Незадолго до пожара полицейские вывезли из клиники пациента. Что это – простое совпадение или нечто большее? Быть может, этим пациентом был я? Как иначе мне удалось освободиться из карцера?
И кстати, почему меня вообще держали в карцере?
– Перерыв заканчивается, – напомнил санитар, алчно поглядывая на пятьдесят франков. – Пора мне…
– Погоди! – потребовал я. – Те полицейские предъявляли хоть какие-то бумаги? Распоряжения о переводе пациента? Ордер на арест? Они представились?
– Может, и представились, – безразлично пожал плечами Кларк. – Должны были.
– Ты сам их видел?
Санитар кивнул.
– Видел. Еще удивился, помню…
– Чему?
– Один из полицейских полукровкой был. Такая, знаете, характерная внешность, когда в родителях испанцы и аборигены Нового Света намешаны.
– Уверен?
– Среди беженцев от ацтеков таких хватало, – подтвердил Эндрю Кларк. – Но этот точно местным был. Кто же беженца в полицию возьмет?
Действительно, кто?
Я поднялся с лавочки и уточнил:
