— Про нее. Все под контролем держит, все видит. Ну, бывай! — Он махнул рукой, врубил газонокосилку.
Матвей постоял секунду в раздумьях, заглянул сначала в окно Гальяновой комнаты, потом — Дэновой. Ни одного, ни второго на месте не оказалось. Ранние пташки.
Он неспешно брел к главному корпусу, когда увидел входящего в ворота Дэна. Если судить по темным пятнам от пота на футболке, тот возвращался с утренней пробежки. А если судить по мокрым волосам, то после пробежки Дэн купался в реке. Или в затоне, что вероятнее.
— Решил тряхнуть стариной? — Матвей пожал протянутую руку.
— Теряю форму. — Краем футболки Дэн вытер влажный лоб. В этот самый момент Матвей и увидел на его груди до боли знакомый медальон. Он мог поклясться, что еще вчера медальона не было.
— И где ты его взял? — Он не стал уточнять, о чем речь, Дэн и без слов все понял.
— Вчера вечером мне дал его Туча.
— А Туча где его взял?
— В лесу, на том самом месте, где ты видел призрак мальчика. Как думаешь, это простое совпадение? — Дэн осторожно коснулся медальона, одернул футболку.
— Я думаю, что таких совпадений не бывает. Мальчик хотел, чтобы мы нашли медальон.
— Зачем? — Дэн смотрел на него очень внимательно.
— Не знаю, но собираюсь выяснить в самое ближайшее время.
— Я с тобой! — И снова друг понял его без слов. — Давай после завтрака.
— Туча и Гальяно с нами?
— Туча рано утром уехал по делам в город, а Гальяно дежурит под окнами Лены. Думаю, мы справимся без них.
Они ушли в лес сразу после завтрака, оставив «на хозяйстве» непривычно сосредоточенного Гальяно, уже на выходе из поместья столкнулись с Алекс. Несмотря на жару, одета она была по-официальному строго.
— На прогулку? — Алекс окинула их подозрительным взглядом, как будто они были ее подчиненными, а не гостями ее босса.
— Хотим искупаться, — соврал Матвей, — не беспокойтесь за нас.
— Я не беспокоюсь. — Она улыбнулась, но как-то неискренне. — В лесу — волки, — сказала после небольшой паузы.
— Мы в курсе, — Дэн вежливо кивнул, обошел Алекс по большой дуге, направился к воротам.
— Я обязана была вам напомнить. — Она равнодушно пожала плечами.
В лесу оказалось чуть менее душно, чем в поместье. Если бы не мошкара, было бы и вовсе хорошо. Они шли неспешно, надеясь на смутное, не до конца сформулированное предчувствие.
— Я сегодня купался в затоне, — сказал Дэн после долгого молчания. — Там нет течения: ни поверхностного, ни придонного. Понимаешь?
Матвей понимал. Если нет течения, то как тело Ксанки оказалось в другом месте? Почему ее не нашли в затоне?
— А вчера я разговаривал с Васютиным, и он дал понять, что на следствие оказывалось давление. Странно, да?
— Не знаю. — Матвей пожал плечами. — Дело было резонансное: Ксанку убили, нас едва не убили, Суворова искалечили. Вполне вероятно, что на него давили, форсировали, так сказать, процесс.
— А зачем? Убийцу вычислили сразу, его даже искать не пришлось. Что там было форсировать? Почему нас не пустили на опознание?
— А зачем мы были нужны, если тело опознали родители? Может, они и надавили? Они запросто могли подключить кого-нибудь из Москвы.
— Могли. — Дэн кивнул, но по лицу его было видно, что с этой версией он не согласен. — А Турист, главный свидетель? О нем тоже ничего не известно. Мы ведь даже фамилии его не знаем.
— Спроси у Васютина при случае. Не думаю, что это государственная тайна.
— Спрошу. — Дэн остановился, всем корпусом развернулся к Матвею. — Знаешь, меня не отпускает странно чувство. Мне все время кажется, что вот сейчас я увижу Ксанку. Умом понимаю, что это невозможно, а вот тут, — он похлопал себя по груди, — как-то по-особенному неспокойно. Столько времени прошло, а меня не отпускает. Я с женой развожусь из-за того, что она ревновала меня к мертвой девушке.
— Беспричинно ревновала?
— Нет! Я тебе даже больше скажу, если бы Туча нас не позвал, я бы сам сюда приехал, чтобы разобраться.
— Тише… — Матвей тронул друга за руку, сказал шепотом: — Он здесь.
Мальчик сидел на корточках перед поваленным деревом, ножом с костяной ручкой в виде вепря вырезал что-то на коре. Словно почувствовав их присутствие, медленно обернулся, поманил Матвея пальцем. Если раньше у Матвея и были какие-то сомнения, то сейчас их не осталось: при жизни мальчика звали Сашей Шаповаловым, и он едва ли дожил до своего десятилетия. А еще он хотел им что-то сказать.
Дэн вдруг смертельно побледнел, стиснул в кулаке медальон. Матвею показалось, что сквозь его крепко сжатые пальцы пробивается зеленый свет.
