– Ласточка, – согласился старик. – Там она сильная, а здесь, – он ткнул посохом в земляной пол сарая, – наивная и беспомощная, как дитя. Ты меня понял, чужак?
– Федор. – Кулаки зачесались. Несмотря на грозный вид посоха. – Меня зовут Федор, и я никогда не причиню вреда Айви.
– Причинишь, – сказал старик после долгого молчания, и в скрипучем голосе его послышалась горечь. – Так всегда бывает. Любой из нас становится проклятьем для любой из них. Серебряная жила жестока к своим дочерям. Особенно к тем, в которых проснулось серебро.
Он ничего не понимал, но старик никогда не говорил так много и так долго, поэтому Федор молчал, слушал.
– Аким Петрович, – сказал вдруг старик.
– Простите…
– Имя мое Аким Петрович. Хватит уже меня стариком называть.
– Я не… – Федор осекся.
– Даже в мыслях. – Старик… Аким Петрович огладил косматую бороду, и Федору снова почудилась усмешка. Скорее всего, почудилась, потому что седые брови собеседника снова сошлись на переносице.
– Она очень стесняется своей немоты и цвета глаз. Ты первый чужак, с которым она заговорила, пусть даже и в Нижнем мире. Пожалела она тебя. Жалостливая больно. И если ты только посмеешь, – посох многозначительно качнулся, – если только подашь вид, что тебе противно…
– Мне не противно! – Старших нельзя перебивать, но Федор все равно перебил, не выдержал. – Мне все нравится… – сказал и смущенно замолчал, испугался, что сказал слишком много.
– Это хорошо. – Аким Петрович кивнул. – Но руки распускать не смей. – Из рукава его рубахи выглянул и тут же исчез уже знакомый Федору нож. – Ты на Стражевом Камне случайный гость, а я здесь всему хозяин и голова. Моя воля – и отправишься в Нижний мир навсегда. Озеро примет, не сомневайся. Понял ты меня, Федор?
– Понял. Стражевой Камень – это остров так называется?
Старик молча кивнул.
– А озеро?
– А озеро, стало быть, Стражевое. Объяснить почему или сам догадаешься?
Федору хотелось получить объяснения по многим вопросам, но не весть откуда взявшимся чутьем он знал: Аким Петрович больше ничего не расскажет. Не сейчас.
– Не нужно. – Он мотнул головой.
– Тогда пойдем есть. – Старик пошире распахнул дверь. – Хватит тебе на сене боровом валяться. – Он отступил, пропуская Федора вперед, а потом сказал уже в спину: – Айви о нашем разговоре не рассказывай.
– Так ведь и не было никакого разговора. – Федор пожал плечами. – Не о чем рассказывать.
– И не пялься, не смущай девочку.
– Не буду. Куда идти?
– К дому. Куда же еще?
Дом только снаружи казался деревенской избой. Внутри же он был совсем не похож на обычный крестьянский дом. С первого взгляда становилось ясно, что люди в нем живут не только зажиточные, но и образованные. Особенно Федора удивил книжный шкаф. Книги здесь находились разные, в основном по медицине и горному делу, но он успел заметить несколько томов на французском языке. Кто же это все читает? Представить Акима Петровича с томиком Вольтера никак не получалось. Впрочем, как и с анатомическим атласом.
Не меньше, чем книги, Федора поразил камин. Огромный по меркам дома, сложенный из черного озерного камня с изящными золочеными часами на каминной полке. Перед камином стояло кресло, по виду очень старое и удобное. В том, кому принадлежало кресло, сомнений не возникало. Как и в том, кто хозяйка элегантного резного секретера. На секретере лежал лист бумаги с нарисованным углем пейзажем. В небрежных, но удивительно точных штрихах угадывались очертания Стражевого Камня.
– Айви развлекается. – Аким Петрович проследил за взглядом Федора. – Нравится ей.
– Очень красиво. – Федор осторожно коснулся рисунка.
– Пустая забава. – Аким Петрович пожал плечами, внимательно осмотрел служившую гостиной комнату, словно видел ее впервые, а потом добавил: – Ладно, нечего тут… Айви не любит, когда трогают ее вещи. Пойдем уже, стол накрыт.
В кухне у печи хлопотала одетая во все черное женщина в низко надвинутом на лоб черном же платке. Федора она встретила неласковым взглядом, коротко кивнула в ответ на его вежливое приветствие и тут же отвернулась.
– Это Евдокия, – представил женщину Аким Петрович. – Приплывает к нам, помогает Айви с хозяйством.
Поскольку Федора он Евдокии не представил, стало ясно, что о его существовании она знала задолго до этой встречи.
– А где Айви? – В голосе Акима Петровича послышалась тень тревоги, и Федор тоже напрягся.
