женщина. Одета она была просто, но аккуратно. Мать ребенка? Женщина оказалась жива, но была без сознания. А вот пожилой даме, вцепившейся скрюченными артритом пальцами в ручку ридикюля, помочь уже никто не смог бы. В затылке дамы, прямо под кружевным ночным чепцом зияла страшная рана. А звук приближающегося огня становился все сильнее. Действовать нужно было быстро. Виктор сунул поскуливающего щенка в раскрытый саквояж, подхватил на руки младенца, перебрался в свое купе, высунулся в окно и закричал:
– Эй, кто-нибудь! Помогите!
Подбежали двое, мужчина и немолодая уже женщина. Виктору показалось, что мать и сын. Мужчина вскарабкался на вагон, принял ребенка и саквояж с притихшим щенком.
– Там еще женщина! – Виктор бросился обратно в стремительно наполняющийся дымом вагон, подхватил несчастную на руки, потащил.
Его уже ждали. Вдвоем с мужчиной они управились быстро. И только оказавшись на земле в безопасности, Виктор увидел, как полыхает вагон, в котором ехали Трофим и Анастасия, и еще два вагона перед ним. Рвущееся к ночному небу пламя освещало степь и сбившихся в кучу напуганных, несчастных людей.
Трофим ждал его в стороне от толпы. Анастасия в наброшенной на плечи невесть откуда взявшейся шинели сидела тут же. Сидела, а не лежала без сознания.
– Очухалась, – сказал Трофим мрачно, но мрачность эта не могла скрыть его радости. – А ты, я смотрю, с приплодом! И когда успел?
– Анастасия Алексеевна, – Виктор присел рядом с девушкой, – как вы себя чувствуете?
– Со мной все хорошо, Виктор Андреевич, спасибо. – Ее бледное лицо было перепачкано сажей, но выглядела она куда лучше, чем раньше.
– У меня тут ребенок. – Он бережно вложил уснувшего младенца ей в руки. – Нашел в вагоне. Вы присмотрите за ним, пока мы с Трофимом сходим за его мамой?
– Присмотрю. – Она больше не обижалась на это так не подходящее ее нынешнему состоянию слово, прижала ребенка к себе, укрыла полой шинели. Вид у нее был сосредоточенный и решительный, и Виктор вздохнул с облегчением.
– Тогда и за ним. – Щенка он сунул под вторую полу. – Он тоже еще маленький.
– Кто это? – спросила Анастасия, глядя прямо перед собой, обеими руками сжимая младенца.
– Это щенок. Немецкий дог, кажется, но я не уверен, не силен в породах. Так мы пойдем? Мы быстро.
– Идите. – Она кивнула и улыбнулась, когда щенок сунул голову ей под руку. – Мы тут втроем справимся.
– Вы только это… – Трофим погрозил пальцем, будто она могла его видеть, – не уходите никуда, а то в этом бардаке потеряться – раз плюнуть.
– Мы вас дождемся, – пообещала Анастасия твердо. – Идите же!
Далеко они не ушли, не сделали и десяти шагов, как навстречу с громким воплем бросилась та самая, спасенная Виктором женщина. Судя по всему, с ней все было в порядке.
– Барин, родненький… – Она вцепилась в Викторов рукав. – Венечка… Мне сказали, Венечка, мальчик мой, где-то тут. Что вынес нас с ним из огня какой-то господин, а потом Венечку моего унес… А как же я без него?! Без кровиночки…
Она причитала, повиснув на Викторе, и он не мог вставить даже слова.
– Да замолкни ты, дурная баба! – рявкнул вдруг Трофим, и женщина, испуганно икнув, замолчала, но Викторову руку не отпустила, держала мертвой хваткой.
– Жив твой Венечка, – сказал Трофим уже чуть мягче. – Спит.
– Господи… – Она вздохнула и начала медленно оседать на землю.
– Эй, ты чего?! Ишь, что удумала! – Трофим подхватил ее под мышки, легонько встряхнул. – Нечего мне тут без дела в обмороки падать…
– Живой? Живой мой мальчик? – Она смотрела на Трофима снизу вверх, и во взгляде ее была мольба.
– Тебе же сказано, что жив. – А Трофим вдруг смутился, Виктору даже показалось, что и покраснел под бородой. – Ну, пойдем уже. Чего стоишь? – И ручищи свои разжал, отпуская.
Она пошла за ним покорно, как привязанная, больше не плакала и не причитала, только всхлипывала едва слышно.
Анастасия сидела там же, где они ее оставили, баюкала спящего младенца, напевала ему что-то тихо.
– Венечка, – пошептала женщина и бросилась вперед. – Сыночек.
Младенца из рук Анастасии она не забрала, а почти вырвала, прижала к пышной груди и замерла, словно не веря своему счастью.
– Мы вернулись, Анастасия Алексеевна. – Виктор сел рядом, поправил сползшую шинель. – Видите, все хорошо.
– Вижу. – Она улыбнулась, нашарила его руку, сжала. – Спасибо вам, Виктор Андреевич. Трофим мне все рассказал. Вы меня снова спасли.
Можно было сказать что-нибудь красивое и благородное, но он просто поцеловал ее чуть пахнущую собачьей шерстью ладонь. И она не отдернула руку, только тонкие пальцы едва заметно дрогнули.
А Трофим тем временем подошел к женщине с младенцем, сказал не слишком ласково:
– Ну, успокоилась?
