– Зачем? – спросил Дмитрий растерянно.
– А ты сам как думаешь? – Кайсы многозначительно посмотрел на разбитое окно. – Чтобы убить. Цела хоть девчонка?
– Цела. Она в него стреляла, я услышал выстрел, прибежал. Тоже стрелял…
– И что? – Кайсы смотрел на него как-то уж очень внимательно, даже с подозрением. – Вы оба в него стреляли, и что? Попали?
Дмитрий был уверен, что попал. Да и Софья бы не промахнулась с такого расстояния. А еще от зверя пахло кровью, вот чьей? Как бы то ни было, смертельно раненным он не выглядел.
– Так попали или нет? – повторил свой вопрос Кайсы. – Потому как должны были попасть, но крови я не вижу.
– Попали, – сказал Дмитрий уверенно. – И не один раз.
Кайсы удовлетворенно кивнул, спросил:
– Дальше что было?
Кровь прилила к лицу от воспоминаний о том, что у них было дальше. Но разве ж о таком расскажешь?
– Я про волка тебя спрашиваю. – Мариец усмехнулся, словно мысли его прочел.
– Мы с ним очутились напротив друг друга, вот как с вами сейчас, так близко, что я отражение свое в его глазах видел.
– Но ты до сих пор жив.
– Жив. И поверить в это мне тяжело. Он мог меня убить, ему ничего не стоило просто поднять лапу. Вы же видели, какие у него лапы. – Дмитрий глянул на свою исполосованную когтями грудь. – А он… будто бы удивился. Могут звери удивляться? – Глупый вопрос, мальчишеский, но очень важный.
– Обычные звери не могут. – Кайсы вытащил свой нож, не без усилий прочертил в дереве еще одну борозду рядом с теми, что оставил волк. – Вот только, сдается мне, это не обычный зверь.
– А какой? – спросили они с Виктором в один голос.
Ответил мариец не сразу, вытащил из кармана точильный камень, осмотрел со всех сторон, хмыкнул.
– Не томи, – попросил Виктор. – Меня уже ничем не удивишь.
– Тебя, может, и не удивишь, а как насчет него? – Кайсы указал на Дмитрия острием ножа.
– А ему все равно придется рассказать. Или ты думаешь, что можно поверить, что смертельная рана вот так просто взяла и сама собой затянулась за пару дней?
– Не просто и не сама, но ты прав, рассказать придется. Как я понял, убираться из города он не собирается, решил в героя поиграть.
– Эй, – сказал Дмитрий обиженно, – я все еще здесь. Или вы не обо мне сейчас?
– О тебе. Значит, ты уверен, что в волка этого попал?
– Уверен.
– Вот и я уверен, что тогда, у реки, не промахнулся. Я вообще никогда не промахиваюсь. А зверь, удивительное дело, и тогда целым и невредимым ушел, и сейчас. Заговоренный какой-то. – Кайсы пальцем проверил глубину оставленных на дереве царапин. – На волка он похож только издали, про размеры его я молчу, ты и сам все прекрасно видел. И отметины вот такие, – он кивнул на подоконник, – ни один волк не оставит. А еще он умен. Не по- звериному хитрый, а именно умный. Как человек.
– Вы сейчас тоже скажете, что это оборотень? – усмехнулся Дмитрий и Виктора в бок толкнул, мол, посмотри, что этот мариец удумал. Вот только друг посмеяться вместе с ним не спешил, на Кайсы смотрел очень внимательно, будто бы и в самом деле верил в этакую чушь.
– Я встречал как-то шамана, – Кайсы говорил и точил свой нож, – давно это было, лет пятнадцать назад. И он рассказал мне удивительную историю про медведя-оборотня. Шаман того медведя видел своими собственными глазами и своими собственными руками убил. Уже после того, как тварь вырезала полдеревни. Поверь, шаманы не врут. Незачем им врать.
– И как этот ваш шаман понял, что убил оборотня, а не простого медведя? – спросил Дмитрий.
– Как понял? – Кайсы бросил на него мрачный взгляд. – А вот как убил, так сразу, считай, и понял. Перекинулся медведь после смерти обратно в человека, одного из тех, кто в деревне жил.
– У нас тут волк вроде как, а не медведь, – заговорил наконец Виктор.
– Вот именно, вроде как. А на самом деле, и там не медведь, и тут не волк. Обличье разное, а суть одна.
– То есть вы в самом деле считаете, что весь город держит в страхе не обычный зверь, а оборотень? – уточнил Дмитрий.
– А сам ты как считаешь? Ты отбрось сейчас шкуру цивилизованного человека, к сути своей прислушайся. Что она тебе говорит?
Дмитриева суть изо всех сил словам Кайсы противилась, но себя не обманешь: было во всем этом деле что-то странное, с чертовщиной. Он так и сказал.
– Это ты верно подметил, что с чертовщиной, – хмыкнул Кайсы. – Потому как место здесь особое, на озере и острове и раньше много чего страшного творилось. После того как Август маяк зажег, казалось, получше стало, да, видно, не судьба. Тянет сюда всякую нечисть. Ей тут что медом намазано.
– Кровью, – вздохнул Виктор задумчиво. – Не медом, а кровью. – И лицо его в этот момент сделалось таким, что сразу стало ясно, во все сказанное
