Дмитрий сел, встряхнулся, и в голове тут же загудело. Пришлось сжать ее руками.
– Это я тебя приложил, – сказал Кайсы. – По-другому тебя было не угомонить. Другу своему вон чуть руку не сломал. Он с тобой пытался по- хорошему.
Виктор и в самом деле придерживал левую руку правой, а на скуле его расцветал кровоподтек.
– Это тоже я? – спросил Дмитрий, уже заранее зная ответ.
Виктор молча кивнул. Кивок этот можно было расценить как прощение, вот только во взгляде друга было что-то… Страх? Жалость?
– Что происходит? – спросил Дмитрий требовательно и встал на ноги.
– Вот это мы и пытаемся понять, – сказал мастер Берг. – Как ты себя чувствуешь? – На удивление, от него совсем не пахло вином, хотя Дмитрий помнил, как архитектор пил за обедом. Или не пил, просто притворялся?
– Как я себя чувствую? – Он зажмурился, прислушиваясь к себе. – Странно.
– Сил прибыло? – Кайсы крепко сжал его подбородок, заглянул в глаза.
– Прибыло. – Дмитрий снова мотнул головой, освобождаясь от хватки.
– Еще что необычное чувствуешь? Девчонка твоя сказала, у тебя кровь носом шла и глаза серебром светились.
– Кому сказала?
– Мне, – усмехнулся мастер Берг, – по-родственному. Волнуется она за тебя. Вот попросила присмотреть.
– Присмотрели? – Дмитрий потер затылок.
– Едва не опоздали. Но то, что увидели, и взаправду необычно. Да ты не морщись, к необычному нам тут всем не привыкать. И не такое видали.
– И что вы видали? – спросил и сам испугался ответа.
– Ну, глаза твои и в самом деле светятся в темноте. – Мастер Берг отступил на шаг, будто бы боялся его, Дмитрия. – И сила в тебе появилась нечеловеческая.
– Нечеловеческая – это как? – Еще один опасный вопрос. Вероятно, не так уж и нужен на него ответ.
– Звериная, – вместо мастера Берга ответил Кайсы. – И никто из нас не понимает пока, что это все значит.
– Вы думаете, это из-за того, что та тварь меня порвала?.. Это зараза какая-то?..
– Зараза. – Кайсы задумчиво кивнул, а потом велел: – Вставай, со мной пойдешь!
– Куда? – Никуда он не собирался идти. Что еще за глупости!
– В тайгу, к шаману.
В тайгу к шаману – это уже не глупость, это сущая дикость! Что ему, просвещенному человеку, делать в тайге посреди ночи?
– Если останешься, если оставишь все как есть, можешь навредить. Очень сильно навредить.
– Кому?
– Девчонке своей. Ты ведь к ней в дом рвался. Зачем, спрашивается?
Он не знал зачем. Ровным счетом ничего не понимал.
– Молчишь? Мы втроем тебя одного остановить не могли, ты озверевший был. Вот и скажи мне, что бы случилось, если бы она ночевала дома? Если бы дверь тебе открыла?
Что было бы? Думать об этом Дмитрий не просто не хотел – боялся.
– Так ты идешь? Времени у нас в обрез.
Конечно, он пошел. Умел этот странный мариец находить верные слова, умел давить на самое больное.
Шли долго, и всю дорогу Кайсы молчал, от вопросов Дмитрия не отмахивался, просто не отвечал, лишь поглядывал искоса и держался чуть в стороне, словно бы чего-то опасался. Чего? Нападения?
Кайсы заговорил, когда Дмитрий уже ни на что не надеялся и всерьез начал жалеть о принятом решении.
– Он скоро придет, – сказал мариец шепотом и взял его за руку. Хватка его оказалась стальной. – Стой!
Они замерли, прислушиваясь, всматриваясь в темноту. Дмитрий услышал шамана первым. Тихий, едва различимый шорох, больше похожий на дуновение ветерка, запах прогорклого жира и крови. Горло сдавило судорогой, чтобы не поддаться слабости, он тронул Кайсы за плечо, шепнул:
– Здесь кто-то есть.
Кайсы глянул на него недоверчиво, но из рукава его тут же вынырнуло жало ножа. А тот, кого скорее почуял, чем услышал Дмитрий, выступил из темноты. Это был старик, древний, высушенный годами, скрюченный, несмотря на жару, одетый в звериные шкуры и странную шапку, украшенную перьями. Он опирался на посох, но двигался на удивление плавно и бесшумно. Завидев старика, Кайсы шагнул вперед, поклонился, сказал, что-то на непонятном языке. Старик ответил, а потом поманил Дмитрия скрюченным пальцем.
– Иди, – велел Кайсы и подтолкнул в спину. – Не бойся.
Рудазов не боялся, не видел в старом шамане никакой опасности. А зря…
