Библиотекарь послушно приложил тряпицу к уху и придушенно взвыл.
– Больно, – сказал с виноватой улыбкой.
– Пусть лучше больно, чем совсем никак, – глубокомысленно заметил доктор и закрыл дверь в перевязочную.
Они потоптались в нерешительности перед кабинетом и отошли к окну, чтобы не мешать снующим по коридору медсестрам и санитаркам.
– С боевым крещением тебя, Иннокентий Иванович, – с невеселой усмешкой сказал Демьян. – Уж больно нескучная у тебя получается жизнь в нашем Чернокаменске. – После случившегося в лесу на «ты» перейти получилось как-то само собой. Какой уж тут официоз!
– Глупо как-то все вышло. – Иннокентий прижимал тряпицу к уху и мужественно терпел боль. – Я не про облаву, я вообще… В охоте я не разбираюсь, но очевидно же, что волки повели себя странно, на флажки пошли. Я читал, что волк – зверь умный и осторожный, что без лишней надобности рисковать не станет, а тут такое.
– А тут такое, – повторил за ним Демьян.
– И вообще, они какие-то не такие. Людей не боятся, нападают среди бела дня. И много! Демьян Петрович, вы видели, как их много?! Это вообще нормально?
– Это вообще ненормально. – Захотелось курить и горячего чаю. Подумалось вдруг некстати, что с утра у него во рту не было и маковой росинки.
– А на острове, я слышал, волк на кого-то из сотрудников напал прямо в доме, – не унимался Иннокентий. – Мужики говорят, что там раны какие-то необычные на теле? – Он с жадным мальчишеским интересом посмотрел на Демьяна.
– Ерунду говорят, обычные раны, – проворчал Демьян, всматриваясь в тонкий девичий силуэт, появившийся в полумраке больничного коридора. – Кто-то из сотрудников детского дома, может быть, даже сама повариха, входную дверь на ночь не запер, а волки сейчас сам видел какие…
Барышня тем временем приближалась к ним медленной, неуверенной походкой. Она приближалась, а Демьян уже знал, кого увидит через мгновение.
– Товарищ милиционер? – Кудри свои рыжие она спрятала под белую косынку и сейчас была похожа на сестру милосердия. – Илья Лаврентьевич просил проводить вас в его кабинет, напоить чаем. Вас и товарища… – она вопросительно посмотрела на притихшего, почти спрятавшегося за своей тряпицей Иннокентия.
– Иннокентий Иванович Жильцов, – отрекомендовал его Демьян, – наш городской библиотекарь и с недавних пор непримиримый борец с волками.
– Очень приятно. – Она протянула Иннокентию руку. – А я… называйте меня просто Елизаветой.
Протянутую руку Иннокентий пожал осторожно, словно боялся сломать тонкие дамские пальчики. Весь вид его выражал крайнюю степень смущения, и Демьяна это мальчишеское волнение вдруг задело, но разозлился он не на парня, а на себя. Делать ему нечего, как обращать внимание на всякие там взгляды.
– Как ваше самочувствие, Елизавета? – спросил он официальным тоном и снова разозлился.
– Спасибо, Демьян Петрович, мне уже значительно лучше. Илья Лаврентьевич сказал, что у него больше нет оснований опасаться за мое здоровье.
– А память?..
– А память вернется. – Она неуверенно улыбнулась и добавила: – Может быть.
– Я думаю, Елизавета – еще одна жертва тех самых бандитов, что напали на тебя в усадьбе, – сказал Демьян, обращаясь к Иннокентию. – Вчера вечером я нашел ее без сознания на лесной дороге, доктор констатировал тяжелейшее сотрясение мозга.
– Тяжелейшее?.. – Взгляд Иннокентия выражал крайнюю степень недоверия.
– Илья Лаврентьевич считает меня медицинским феноменом. – Теперь Лизавета улыбалась именно Иннокентию, персонально. – Сегодня утром он выразился весьма образно, сказал, что на мне все заживает как на собаке. – Тонкие пальчики потянулись к затылку, коснулись косынки… – Вот только память.
По всему было видно, что Иннокентию весьма любопытно узнать, что же не так с ее памятью, но он стесняется.
– После нападения и полученного удара Елизавета потеряла память, – избавил его от мучений Демьян.
– А еще деньги и документы. – Как бы то ни было, для вчерашней покойницы держалась она молодцом, без истерик. – Товарищ милиционер, – она едва ли не с мольбой посмотрела на Демьяна, и сердце его екнуло от этого взгляда, – Илья Лаврентьевич сказал, что вы могли бы поспособствовать в выяснении моей личности.
– Поспособствую, – пообещал он. – Пошлю в Пермь запрос.
– Спасибо! – Благодарила она его искренне, хоть и преждевременно. Кому, как не начальнику милиции, знать, как непросто найти в большом городе человека, да еще и имея о нем минимум информации. – Ой, простите меня! Я тут со своим проблемами, а Иннокентий Иванович ранен…
– Пустяки, – сказал Иннокентий придушенным голосом. – По сравнению с вашими несчастьями моя рана совершенно ерундовая. Доктор Палий даже
