наших войск в пятне, богатейшем из всех. Я писал тебе размышления на эту тему и по-прежнему убежден: армия без меня не справится!
— Ты в одиночку разгонишь всех непокорных? — съязвил царь и Борис понял, что доклад он не читал.
— Нет, государь! После взятия Эолгула необходимо немедленно собрать всех влиятельных шаманов и убедить их, что их Предки на нашей стороне. Для этого я смогу свозить их на Плато Шаманов. Это священное для них место и я знаю, как выйти оттуда живым, — Главный Следящий откровенно лгал, но он всё поставил кон, чтобы своими глазами увидеть… разгром коалиционной армии Русом. В этом нисколько не сомневался.
— Так расскажи нашим магам!
— Великие Шаманы, Души которых прикованы к тому Плато, не терпят склонных к Силе. Спроси у Хранящих, государь! Я — спасусь. У меня есть хитрый варварский амулет и он привязан к моему астральному телу, а ты знаешь, что «перевязать» теперь невозможно.
— То есть ты хочешь сказать, что все сильные шаманы сгинут там… — Ипполит, как и надеялся Борис, считал Тир обычной варварской страной, где «просвещение» исключительно напускное. Дальновидные эндогорцы активно поддерживали это мнение, распускали соответствующие «абсолютно достоверные» слухи подкрепленные документами. А в «шаманских» странах именно Избранные Предками являлись основой сопротивления и если их уничтожали свои же «божества», то народ покорялся захватчикам.
— Но шаманов надо убедит пойти со мной добровольно! Иначе они станут просто мучениками. Я, как высокий чиновник, облаченный доверием самого царя, смогу считаться хорошим заложником.
— Ответь мне искренно, как перед богами, — Ипполит приблизился к Следящему и заглянул прямо в душу. Ну, он так думал, — тебе в том, какой интерес?
Борис стал переминаться и ответил с явной неохотой:
— Я не могу найти ответ на одну задачу, а ниточки ведут в Тир. Это никоим образом не касается безопасности Месхитии, клянусь в том всеми Богами! — поклялся легко, так как это было правдой.
Царь прекрасно знал о страсти своего Главного Следящего разгадывать головоломки, за это и держал на высокой должности. Интриганов и без него хватало.
— Смотри, Борис, ты мне живой нужен! — предупредил его Ипполит. Он не мог проигнорировать клятву, да и задумка с шаманами показалась очень заманчивой.
В результате, Бориса приписали к штабу коалиции в качестве личного представителя месхитинского государя «по работе с шаманами сразу после победы». Суть работы не разглашалась, но месхитинскому командующему приказали содействовать Следящему «в поиске и поимке наиболее влиятельных шаманов». Остальные считали его ненужным соглядатаем от Ипполита. И уважаемому человеку приходилось терпеть пренебрежительные ухмылки.
Если бы имелась хоть малейшая возможность, то Борис постарался бы отговорить царя от этой авантюры. Но слишком влиятельные лица за ней стояли, и слишком жирный кусок маячил впереди — эндогорское пятно, самое крупное и богатое. А в последнее время ползли слухи и вовсе о каком-то чуде в его центре. Обломав зубы о Лес альганов в Кафарии, элита Месхитии нацелилась на растерзание каганского степного пятна, где места для развертывания армии, как показывал опыт эндогорцев, было в избытке.
Когда в порту Карагира загорелись деревянные пирсы и на головы посыпались снаряды с «гневом Пирения», сумевшие поджечь два судна (хвала богам, попали в корму), Борис с грустью наблюдал гибель соотечественников:
«Первый привет от Руса… то ли еще будет. Спасибо, богиня удачи, что не в мой корабль!». Поблагодарил с неохотой. Не жаловал пожилой Следящий Богов.
После зализывания ран в городском лагере, после длинного марша, где боевой дух армии окончательно восстановился, войска месхитинцев соединились с гроппонтцами и небольшим отрядом фракийцев. И почти сразу объединённая армия встретила основные силы неприятеля.
Наконец-то! Воины обрадовались. Надоела декада томительного ожидания подлых каверз. Скоро начнется настоящее дело с открытым врагом. Вот он, не прячется. Теперь всё зависит лично от них и от командования, а в прославленного генерала Плиния верила вся просвещенная ойкумена. Ну и помощь Богов не помешает. Они обязательно посмотрят на них, истинно верующих, а не на варваров-тиренцев. Правда, воинов немного смущала гибель галатинского корпуса и наличие среди тиренцев множества посвященных и почитателей «родных» геянских Богов, но они нашли оправдание: вера наверняка напускная, неискренняя. А галатинцы — самовлюбленные болваны и с ними не было Плиния.
Борис находился при общей ставке главнокомандующего, расположенной на удобном для управления войсками холме. Ему предлагали остаться в тылу, но он отказался. В ставке старался никому не мешать и выбрал лучше для наблюдения место — рядом с особой генерала Плиния. Тот не возразил и в какой-то мере обрадовался. Любил «работать при публике». Именно «при», а не «на» — это разные вещи.
Распоряжения розданы, адъютанты забегали, и у командующего выдалось несколько свободных статеров. Он присел за полевой столик выпить чашку чая и пригласил к себе скучающего Следящего. Главный маг гроппонтцев, бакалавр-Пылающий Базилий, ставший в эту компанию телохранителем генерала, сел без приглашения. Стояло пасмурная погода, легкий восточный ветерок со стороны Эндогории не нёс пыли, жара отступила. Великолепные условия для решающей битвы и завтрака на свежем воздухе.
