Я знал, куда она клонит.
— Что невозможно быть уверенным, пока все не будет в полном порядке?
Она протянула руки к моему лицу:
— Что случилось?
— Всего лишь плохой сон.
— Ты можешь рассказать мне.
Я положил голову на подушку:
— Ты видела когда-нибудь, как человек умирает?
— Нет, — ответила она и повернулась ко мне. Теперь наши лица практически соприкасались. — Никогда.
Я не смог сдержаться и рассказал Холли о том, как был в больнице у Кортни, назвав это сном или галлюцинацией.
— Долгое время я считал, что отец ненавидит меня за то, что я здоров… и живу на этом свете.
— Этого не может быть, — сказала Холли. Стоило ей произнести эти слова, как слезы закапали у нее из глаз прямо на подушку. Она поспешно вытерла их ладонью.
— Прости, не нужно было рассказывать тебе об этом.
— Нет, все в порядке. Ты можешь говорить мне что угодно. Я серьезно. — Она взяла мою руку и поднесла к губам. — Жаль, что я не знаю, как она выглядела.
— Но ты же видела… — Я замолчал, вспомнив, что Холли «ноль-ноль девять» видела лишь пустую комнату и несколько моих фотографий в моей квартире. — То есть… ты хочешь посмотреть? У меня есть ее фотография.
Она кивнула. Я потянулся за бумажником и, порывшись в нем, достал открытку, которую так и не отдал Кортни. Фотография на ней была сделана в Центральном парке накануне Рождества за месяц или два до того, как она заболела. Холли посмотрела на фото и перевернула открытку. Я был не против того, чтобы она прочитала мое послание, потому что Холли «ноль-ноль семь» уже видела его, и это казалось мне правильным.
Смахнув слезы, Холли вернула мне открытку. Я видел, что она изо всех сил пытается совладать с собой.
— Я тоже не смогла бы решиться на это. Смотреть, как умирает кто-то, кого ты любишь, — мне было бы ужасно страшно.
— Холли, я уверен, что ты не струсила бы, — сказал я и провел пальцами по ее щеке.
— Сейчас, возможно, но не в четырнадцать лет.
Я улыбнулся, глядя в ее все еще мокрые от слез глаза.
— Давай больше не будем о грустном. Мне больно видеть, что я так тебя расстроил.
— Тогда больше никаких разговоров о детях. Только от одной мысли об этом мне хочется скрестить ноги и остаться в этой позе навсегда.
Ее шуток мне как раз и не хватало, чтобы выйти из подавленного состояния.
— Мне нравится, что ты совершенно свободно говоришь мне такие вещи. Может быть, ты тоже расскажешь мне секрет? Хотя, скорее, я сам спрошу…
— И что же тебя интересует?
— Как получилось, что ты начала встречаться с таким парнем, как Дэвид Ньюман?
— А что с ним не так?
— Все нормально, но что тебя в нем привлекло? Как начались ваши отношения?
Она подняла бровь:
— Ты действительно хочешь это услышать?
— Мне любопытно, вот и все.
— Мы напились на одной вечеринке и принялись целоваться на глазах у гостей. А поскольку мы с ним и так были хорошими друзьями, все решили… что у нас с ним отношения. Дэвид был настолько пьян, что ничего не помнил. Он и сейчас не помнит.
— И это все?
Она пожала плечами:
— Несколько лет назад мне казалось, что я обязательно встречу идеального парня, а потом я решила…
— Попробовать?
Она сонно улыбнулась:
— Да, но я ведь не знала, как это бывает. Поэтому не видела разницы.
Я придвинулся к Холли и обнял ее за талию.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду.
— Какое-то время я ненавидела тебя за то, что ты заставил меня сомневаться в своих решениях. С Дэвидом я не чувствовала… он не…
