знаешь.
— Гм… нет, — сказал я.
Мой голос звучал испуганно, как у ребенка, но незнакомец оставался холоден и спокоен. Можно подумать, что он постоянно приводит посетителей к скрытому в лифте сканеру отпечатков пальцев.
Я чувствовал, что кабина идет вниз, но экран, на котором обычно зажигается номер этажа, оставался темным. Когда двери лифта наконец открылись, у меня перехватило дыхание. Прямо передо мной стояли четверо с оружием, которое они тут же навели на нас. Я замер на месте, раздумывая, не нажать ли мне какую-нибудь еще кнопку.
— Ты не можешь вернуться наверх без разрешения, — произнес загадочный незнакомец.
В этот самый момент я постарался сконцентрироваться и вернуться в две тысячи седьмой год к Адаму. Но, конечно, я был слишком напуган, чтобы сделать это, как и в тот раз, когда отец душил меня в своем кабинете. Один из вооруженных людей грубо схватил меня и принялся ощупывать мои брюки.
— Чист. Оружия нет.
— Благодарю. Иди за мной.
Мне удалось заставить себя переставлять ноги, и я внимательно смотрел по сторонам. Мы прошли по помещению, похожему на подземный тоннель. Мужчина открыл дверь и втолкнул меня в комнату. Там меня силой усадили в кресло, похожее на то, что стоит в кабинете стоматолога, и пристегнули руки ремнями. У меня мелькнула мысль о сопротивлении, но я решил, что в присутствии вооруженных людей это бессмысленно.
— Я шеф Маршалл, — представился человек, который привел меня вниз. — А ты кто? Мы оба знаем, что у Джексона Майера нет брата.
Я молчал, и шеф Маршалл кивнул своему коллеге:
— Проверь его кровь.
От этого меня бросило в дрожь. Я закрыл глаза и попытался исчезнуть из этой комнаты. Нужно поскорей убираться отсюда. К такому эксперименту мы с Адамом не были готовы.
Да, прыжки в прошлое — это настоящий «день сурка». И то ощущение легкости, которое я всегда испытывал при перемещениях (кроме того, единственного раза, тридцатого октября две тысячи девятого года), значительно смягчало любую боль. Другими словами, если бы я сильно ушибся в прошлом, то после возвращения у меня была бы лишь шишка на голове или в каком-нибудь другом месте, и ничего больше.
Но что если они все-таки убьют меня в этом году? Ведь моя основная база в другом времени. Я понятия не имел, что произошло бы, будь я и в самом деле мертв.
Я практически не почувствовал укола и через несколько секунд услышал шаркающие шаги, которые удалялись от меня.
— Имей в виду, что отсюда невозможно убежать, — сказал шеф Маршалл.
Мои глаза широко распахнулись:
— Вы уже говорили мне это.
— Я имею в виду, что ты не сбежишь, как бы ни пытался. Это новое изобретение доктора Мелвина — прибор для обеспечения безопасности с использованием электромагнитного импульса.
Гм… Что он имеет в виду, черт возьми? И он знает доктора Мелвина. Может быть, Кортни была права, утверждая, что наш врач как-то замешан во всем происходящем? Неужели доктор Мелвин готов поджарить меня или любого, кто окажется в этой комнате, электромагнитными волнами? Хотя, конечно, здесь со мной еще шеф Маршалл и тот, другой парень, тоже.
— Ну же, назови свое имя, — произнес шеф Маршалл низким голосом с южным акцентом. Он сидел на стуле напротив меня, скрестив на груди руки. — Откуда ты знаешь Джексона Майера?
Я сидел молча, глядя ему за спину, и старался сохранить спокойствие.
— Он не враг, — вдруг произнес второй мужчина.
— Ты уверен? — спросил шеф Маршалл.
— Да. — Он подошел ближе и внимательно посмотрел на мое лицо, а потом стащил у меня с головы вязаную шапку.
— Враг? — наконец заговорил я.
— Не валяй дурака, — сказал шеф Маршалл. — Ты разве не видишь сходства? — спросил он мужчину с иглой. — С другими?
Мужчина так близко приблизил ко мне лицо, что я почувствовал запах чеснока, которым, видимо, был приправлен его ленч.
— Да, вижу. Но этого… не может быть?
Впервые с лица шефа Маршалла исчезло спокойное, собранное выражение. Он нажал кнопку на стене и прокричал:
— Эдвардс, иди сюда!
Через несколько секунд в комнату вошел мужчина, которого я видел на бейсбольном поле.
