Этого я не понимал. Не то чтобы привидения встречались на каждом углу, но в нашем городишке столько странного происходит, что я с трудом могу представить себе, чтобы призрак-другой кого-то напугал. Если только…
— Что вы видели?
— Не знаю. Просто это там было. Такое бесформенное. И еще — что-то вроде музыки. Или чего в этом роде. Правда, негромко.
Не выслушай я прежде доклада Билла, я бы отмахнулся от всего, что говорила Аликс. Правда, и так ничего особенно полезного я от нее не узнал, если не считать убежденности в том, что она действительно видела привидений.
— Хорошо. Ступайте домой с Гилби. И остальных дам с собой забирайте. — Биллу, заметил я, удалось-таки завязать беседу с Линди, и под этим прикрытием он продолжал внимательно изучать окрестности.
У меня сложилось впечатление, что Билл увидел свой собственный призрак. Такой, что заставил его изрядно поволноваться. Только этого еще не хватало!
Я позволил себе вмешаться.
— Билл, расскажите-ка мне подробнее о том, что творится там, внизу. Что-то я не очень понимаю.
40
— Что дальше, Мальскуандо? — Тинни явно не отказалась от идеи добить песика окончательно.
Мы остались в «Мире» одни. Ну, не считая нескольких соглядатаев Релвея, которым полагалось следить за тем, что происходит. Тинни отказалась уходить с остальными. Она настаивала на том, что без ума от моего взятого напрокат пальто.
— Посидела бы ты в мальскуандовской шкуре, я бы на тебя посмотрел. — Почему-то, не знаю почему, эти ее слова меня задевали.
— А что ты не надел сегодня нормальное свое пальто?
Ну, раз так… Не я начал.
— Ребята у Морли порвали, когда из-за него подрались.
— Что?
— Решили, что его кто-то из посетителей забыл. Понимаешь, вид у него был все-таки полуприличный, да и пахло не противно.
— Ничейное сокровище. Я хотела как лучше, Маль… Ладно. Здесь совсем все стихло, да? — И правда. Поблизости не было видно ни души. Не считая, конечно, мелькавших время от времени ребяток Релвея.
— Почему мы не по это по самое в зеваках или протестующих? — уточнил я.
— Хочешь разведать, что там внутри?
Я покачал головой.
— Когда подкрепления подойдут.
— Сейчас проще, пока никого нет.
С улицы, правда, уносить было почти нечего. Если не отрывать, конечно, кусков от здания.
Наверное, по кварталу прошел слух. Что-нибудь о том, что всякий, кто имеет отношение к «Миру», рискует остаться без существенных частей тела.
И это на границе Нежного Лона, где не любят чужаков.
Стоило нам оказаться внутри, как я получил наглядное доказательство того, что моя рыжая подруга иногда пытается втолковать мне что-либо слишком туманно. У нее имелся серьезный повод зайти в дом с холода.
Мне бы самому начать этот разговор. Но я не смог.
— На меня мои старики давят, Гаррет, — сказала Тинни, морщась. Голос у нее сделался натянутый, выше обычного.
Это была не та Тинни, которую я знал. Та Тинни — олицетворение уверенности в себе. Обычно, когда разговор приобретает щекотливый, сугубо личный характер, в панику ударяюсь я.
Что-то подсказывало мне, что самое время это сделать.
— А? Правда? — Мой голос тоже едва не сорвался на писк.
— Мне уже нечем оправдываться. Перед всеми. Перед собой тоже. — Голос ее продолжал повышаться.
— Ну… Э… И что ты об этом думаешь? — Я заложил руки за спину. Мне не хотелось, чтобы она видела, как они трясутся.
— Что нам нужно учиться вести себя как взрослые люди. — Эта фраза далась ей нелегко.
— Угу.
