справедливо рассудив, что слова Ивана во время их встречи в туннеле могли быть правдой. Незачем раньше времени вводить себя в заблуждение.
Вдруг откуда-то издалека донесся звук. Вильдер замер, прислушался. Немов также навострил уши и напрягся. Звук повторился. Больше всего он напоминал, как это ни странно, колокольный звон. Может, слуховая галлюцинация? Откуда взяться колоколу здесь, посреди леса? Звон раздался снова. Это было одновременно пугающе, тревожно и торжественно. Сергей вспомнил одну легенду – в старинные времена племя вятичей вешало на дерево колокол, с помощью которого оповещало всех в округе о надвигающейся беде. С тех пор уже много веков в лесах Царицыно накануне бедствия разносится колокольный звон, предупреждая о скорых лишениях и бедах. Так, может, и сейчас они слышат предупреждение духов Царицынских земель о грядущем несчастье?
Видно было, что звук встревожил всех в группе. Сталкеры беспокойно озирались по сторонам, вглядывались в небо, силясь разглядеть надвигающуюся угрозу. Немов решил, что дальше ждать не имеет смысла, жестами показал, что пора двигаться, и первым нырнул в проем в заборе.
Пока группа выжидала перед полуразрушенным забором войсковой части, которую не пощадило время, Мишины мысли вернулись к тому странному сну про Братеево. Было определенное сходство между ним и реальностью. Не в местности или окружающем пейзаже, а в общей атмосфере – подозрительно тихо. Вот только ощущения были разные: тогда Миша совсем не испытывал страха, двигаясь по остаткам жилого района, сейчас же парень чувствовал опасность, хотя глазами ее и не замечал.
После их путешествия к вентиляционной сбойке и обратно он интересовался у Вильдера про Алма-Атинскую, однако получил уклончивый ответ. Будто бы Сергей и сам толком не знал, почему станция необжитая. Про Алма-Атинскую ходили разные слухи, и вряд ли они являлись правдой. Каких только монстров там не селили, какие только истории о том, что случилось с ее жителями, не выдумывали, но факт оставался фактом – станция была пустынной. Вот и Вильдер отчего-то жил в туннеле, а не в подсобных помещениях Алма-Атинской.
Как бы то ни было, это всего лишь сон, пусть и казавшийся реалистичным из-за многочисленных деталей. Сергей внимательно выслушал Мишин рассказ о нем и изрек единственную непонятную фразу:
– Чем бы ни было время, оно глубоко вплетено в нас самих.
На этом тема была исчерпана. Что представляют сейчас из себя район Братеево и станция Алма-Атинская, Миша так и не узнал.
Огороженная полуразрушенным забором с колючей проволокой войсковая часть выглядела удручающе. Ее территория была не очень большой. Нырнув в проем в стене, Немов заметил табличку – на желтом фоне красными буквами кричащая надпись: «Запретная зона. Проход запрещен».
В ночи, понемногу уступавшей место утреннему рассвету, можно было приметить какие-то жилые постройки, хозяйственные сооружения, ремонтные блоки – не более десятка строений. Территория части была разделена внутренними периметрами, от которых остались обрывки «колючки».
Создавалось впечатление, что это место давным-давно заброшено. Никаких признаков жизни, кругом горы мусора и повсеместный упадок. Уж не ошиблись ли они, снарядив сюда экспедицию?
Слева виднелся КПП с чудом сохранившимся шлагбаумом на входе. Решетки на окнах были на месте, но за двадцать лет не осталось ни одного стекла. Дверь в помещение валялась неподалеку, переломленная пополам, а на стенах были глубокие борозды от когтей твари, судя по следам – немаленького размера. Рядом с КПП находилась смотровая вышка – крытая огороженная площадка, к которой вела лестница. Деревья уже вплотную подбирались к вышке, а столбы были увиты змеевидными растениями.
Вильдер махнул рукой, указывая нужное направление. Впереди, метрах в ста от них, высилась полуразрушенная казарма, к ней и направил отряд Немов, следуя за Вильдером. Вокруг трехэтажного здания царил разгром и беспорядок. Валялись остатки мебели, битое стекло, кирпич, запчасти, детали, изорванные костюмы химзащиты, стояло несколько проржавевших насквозь автомобилей. На первом этаже сквозь проемы окон кое-где проглядывала разросшаяся зелень – природа потихоньку отбирала свое обратно.
Обогнув на почтительном расстоянии здание казармы, отряд вышел на небольшой плац, уже практически заросший травой, пробивавшейся сквозь многочисленные трещины в плитах. За плацем располагался штаб войсковой части, на который и указал Вильдер.
Немов тревожно огляделся, но не заметил ничего подозрительного; тем не менее, что-то явно беспокоило его. Оставаясь настороже, сталкеры продвигались в глубь территории части. Приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не наткнуться на железную болванку или не угодить в яму. Часть плаца была подтоплена, и под сапогами бойцов раздавались хлюпающие звуки.
От волнения Немов взмок. Скоро они узнают, стоило ли затевать это мероприятие и насколько был оправдан риск. А пока следовало со всей осторожностью шагать за Вильдером, которого, казалось, ничуть не беспокоила возможная опасность – он вышагивал бодро, даже не оглядывался по сторонам, будто на прогулке, а не на опасном задании. И никто в тот момент не мог знать, что на самом деле чувствовал Сергей.
Справа от плаца располагалась столовая – одна стена ее полностью осыпалась, открывая взору валяющиеся на полу вперемешку изломанные столы и стулья, еще дальше находилась котельная с трубой, рвущейся в небо.
Где-то там, под штабом, располагался бункер, куда они сейчас и направлялись. Можно было бы сначала проверить ангар, который стоял еще дальше прямо по курсу, если бы не одно обстоятельство: по словам Вильдера, ангар из всех зданий сохранился лучше всего и был заперт, а ключи лежали в бункере. Можно было бы попытаться сломать дверь, но Немов не хотел привлекать внимания шумом – мало ли что вылезет из ближайшего леса.
