дорогой, с накладками и растительным орнаментом, — фем Кнаута.
Еще нож для мелких и хозяйственных работ, используемый как рабочий инструмент. Он имел очень толстый клинок, по форме напоминающий широкий лист. Все это позволялось использовать в разного рода тренировках, но кривились псоголовые, что любой бы заметил. Настоящее оружие — меч и кинжал. Все.
Клинок традиционного кхола имеет не только заточку с переменным углом, но и зонную закалку. У обуха клинок значительно мягче, чем у кромки лезвия. Применить для чего другого, а не по четкому назначению, запрещено. Да и не хочется. Это оружие боя, а сдирать кожу с дичи — существуют специальные обвалочные ножи.
Между прочим, набор Ангх-Кхола стоит немалых денег. За одно клеймо — настоящее, подтверждающее работу псоголовых на оружии, — давали без разговоров в Империи до трех больших золотых империалов. Там оно было редкостью и высоко ценилось.
Но опытному человеку и так виден рисунок на лезвии. А подделать или повторить еще никому не удалось. Меч, разрубающий железный гвоздь и при этом сгибающийся в дугу, — идеальное сочетание твердости и упругости. И они это знают, не могут не знать. Назвать это обычным подарком язык не поворачивается. Компенсация за отобранное? Разве что так. Нельзя просто взять ценную вещь — всегда дают нечто взамен.
Вообще у здешних хозяев оказалась масса разнообразных запретов и примет. Очагом клялись. Кража, совершенная возле очага, воспринималась как смертельное оскорбление. Туда нельзя было бросать сор и немыслимо плюнуть — убьют.
Когда хозяйка дома подметала пол, она должна была мести от очага, а не в его сторону. После окончания трапезы крошки хлеба со стола принято бросать в горящий очаг. Ну последнее понятно — обычное жертвоприношение, но со здешними богами он так ничего и не понял. Вроде они есть, но изображать и называть по имени не положено. А вопросы на эту тему — очередное оскорбление дома, карающееся смертью.
Эта странная смесь высокомерия, когда, ни слова не объясняя, отбирали, вручали, тренировали, кормили и одновременно тщательно следили, чтобы ты не нарушил неких абсолютно неизвестных законов, — всерьез раздражала. Если бы не Док, он наверняка неоднократно попал бы впросак, и неизвестно с какими последствиями. Могло и не обойтись поркой.
Плюнувшего в огонь, к примеру, сразу записывали в кровники, и тогда его жизнь давно оборвалась бы. Он, правда, и не собирался, зато попытка пройти на женскую половину случилась. Тут проще. Облили презрением — и все. Не вошедшие в возраст мальчики вполне могут сидеть и справа от главы рода. Но делать этого обычно не станут. Кому не хочется выглядеть в глазах окружающих взрослым?
Отскок, уклонение, выпад! Раз — и он врезал своей дубинкой по плечу Цабельну. На мгновение оба замерли. Псоголовый отшатнулся, будто не веря, и взвыл не хуже волка, обрушив на Блора град ударов. Три, четыре — и парень отлетел, получив по ребрам. Даже на земле он продолжал улыбаться, страшно довольный. Достать пятого в роду — это достижение, и немалое. А Цабельн потерял лицо на глазах всех присутствующих. Только плохого воина боль отвлекает, и очень паршивый впадает в ярость в бою или тем более на тренировке.
Тот и сам сообразил, насколько прокололся. Замер в стойке и показательно поклонился. Извиняться не стал. Протянул руку, оскалившись в том, что, скорее всего, считалось среди местных дружелюбной улыбкой. Это когда клыки не показывают, лишь немного губы раздвигаются. Для человека натуральная гримаса, но Блор уже привык и научился распознавать мимику. Даже по мордам, которые лица, а не фигурам и одежде отличать.
Блор протянул ответно руку — мол, претензий не имеет. Не в первый раз ему достается и, надо думать, не в последний. Никто не собирался его щадить, но надо сказать, и своих не жалели. Когда дерутся два примерно равных по силе, они пускают в ход все свое умение и бьют просто зверски. Мускулатура абсолютно нечеловеческая, намного сильнее. Искалеченных он тоже видел, но здесь с этим проще. Подскочит маг — и выправит. Всегда рядом наблюдатель торчит. Тренировок без присмотра не бывает.
Абала уже подлетела и с озабоченным видом принялась ощупывать его больные ребра. Блор невольно вскрикнул от бесцеремонного тыканья жестким пальцем. Иногда он чувствовал именно себя небольшой ручной обезьянкой. А что, та мартышка в Шейбе тоже разгуливала в одежде, курила трубку и кланялась. Очень смешно смотрелось. Вот и он вроде такой для них. Дети до сих пор приходят пялиться и смеяться. А эта так вообще игрушку себе нашла. Сзади ходит и использует его на манер куклы или щенка. Заботу, Мрак и Хлад, проявляет.
— Ну что? — спросил он с опаской.
Девочка принялась привычно говорить на языке жестов. Понимание лая хозяев, как и обещал Док, исчезло достаточно скоро, хотя в общих чертах смысл речей он обычно улавливал. Тем не менее объясняться как-то необходимо. К счастью, не он один такой в горах. Сама по себе Крыша Мира настолько огромна и столь широко раскинулась, что не могут не жить тут самые разные племена, включая и людские. Кого вытеснили в малопригодные для нормальной жизни места в незапамятные времена, кто пришел из Ямы, кто всегда здесь находился — и всем приходится объясняться друг с другом.
Торговать и путешествовать, не понимая даже соседа, укрепившегося в недалеком ущелье, достаточно сложно. Вот и выработали для нормального общения язык жестов. У кого руки имеются, всяк сумеет. Три с лишком сотни жестов — и на всей территории гор и предгорий тебя прекрасно поймут.
Ну есть еще более сложные вещи, когда в ход идут движения головы и прочих частей тела, но для бытового разговора хватает и обычного набора. Выучить его при желании не слишком тяжело. Зато и не лупишь в непонятках зенки на очередное гавканье. Удобно. Тем более что выскоумных бесед псоголовые с ним вести не намеревались, а рассказы Дока обходились без мельтешения рук.
— Перелома нет, — просигналила Абала, — трещина. Раздевайся.
