Этот запах насторожил Юрия Леонидовича сразу. Короткими перебежками его группа преодолела метров пятьсот по зияющей проплешинами местности, когда он — лидер пары разведчиков, почуял неладное. Именно почуял, потому что легким ветерком откуда-то спереди потянуло едким запашком гари от взрыва тротила. Судя по всему — взрыва недавнего.
Подав отряду команду «Усилить внимание», полковник осторожно продвинулся еще шагов на сорок, прежде чем разглядел вдали чернеющую средь зеленой травы воронку. Примостившись у молодого кустарника, принялся разглядывать в бинокль редколесье…
— Следы боя или кто-то подорвался? — тихо спросил, подползший сзади Сомов.
— Хрен его знает, разберемся… Ты башкой-то помедленнее вращай, что б не так приметно было движение, — посоветовал комбриг.
— Как по-вашему, давно наши тут прошли?
— Мы стартовали с опозданием на половину суток, — неторопливо объяснял старший по званию. — Полагаю, пару-тройку часиков отыграли. Стало быть, Торбин миновал эту равнину не более десяти часов назад.
— Думаете, они наткнулись на «чехов»?
— Вряд ли. Если бы люди Гросса напоролись на банду, то мы заметили бы их трупы — «приматы» наших не хоронят.
— Не хоронят. Но почему-то отрезают им головы, — еле слышно уточнил майор.
— Случается, — подтвердил Щербинин.
— Но кто-то из наших мог остаться в живых.
Похоже, надоедливый оперативник слегка утомил расспросами комбрига, однако, помедлив, тот все же поделился соображениями с новичком в спецоперациях:
— Тогда, имея глобальную задачу, они пытаются оторваться от преследования. Чеченцы же не станут распылять силы и оставлять тут засаду — им не ведомо, что кто-то идет по следам первого отряда.
На минуту замолчав, полковник машинально убрал в карман бинокль, по привычке почесал массивный подбородок и, уверенно завершил анализ возможных вариантов:
— Ну а ежели кто просто подорвался, и взрыв был услышан — тут уж давненько все прочесали. Так что без толку хорониться и ожидать подвоха! Подымай народ и пошли к поляне.
С этими словами он безбоязненно встал в полный рост и, закинув на плечо укороченный автомат, устало побрел к воронке. Майор подозвал бойцов, троим повелел занять позиции вокруг лужка, и побежал догонять Юрия Леонидовича. Тот тем временем уже опустился на корточки и принялся изучать многочисленные следы, оставленные на рыхлой земле чьими-то ногами. Сомов последовал его примеру — попытался тоже разобраться во множестве отпечатков, но в данной части его розыскной деятельности практики явно не хватало — ничего толкового от лицезрения истоптанной земли и примятой травы на ум не приходило. К тому же и Юрий Леонидович, заметив офицера, без дела ползающего по еще не обследованным секторам лужка, строго прикрикнул:
— А ну-ка, приятель, присядь в сторонке, не то я до конца дня не решу эту чертову шараду!
Оперативник послушно отполз в указанном направлении и устроился рядом с тремя отдыхавшими бойцами.
— Комбриг знает дело, Константин Николаевич, — успокоил старший сержант. — Будьте уверены — докопается…
И полковник докопался. Около часа он, согнувшись в три погибели, а подчас и елозя на четвереньках, кропотливо обследовал метр за метром небольшую поляну и окружавших ее кустистых зарослей. Затем поднялся, отряхнул колени камуфляжки, постоял в задумчивости у воронки, что-то просчитывая в уме и, уверенным шагом направился к спецназовцам.
— Дело происходило приблизительно так, — начал он, снова потирая ладонью нижнюю часть лица. — Двоих Торбин загодя отправил вперед — видимо, разнюхать обстановку на равнинном редколесье. Однако один из этих двоих чуть позже зачем-то возвращался к этой проплешине — отпечатки его кроссовок присыпаны землей у самого края, а потом снова ведут на юг…
Бойцы во главе с Сомовым молча внимали командиру, не сводя с него глаз.
— …Спустя какое-то время тут прошли еще двое: первый осторожничал и двигался теми дебрями. Второй же пер напролом и зацепил растяжку — его следы в аккурат здесь и обрываются. Далее… Далее на лужке и вокруг него топтался весь отряд, причем отпечатки одной пары кроссовок становятся более глубокими и четкими — очевидно этот человек уносил на спине раненного.
— Или труп, — вздохнул майор.
— Возможно и труп, — нехотя согласился Щербинин и продолжил: — Ну а затем уж на лужайке хозяйничали «черти» — неторопливо и досконально проводили осмотр места подрыва. Ушли, кстати сказать, в том же направлении, что и люди Гросса.
Спецназовцы переглянулись.
— А теперь, братцы, в дорогу. Со мной впереди пойдет Константин Николаевич.
Через пару минут вторая группа двигалась по следам отряда Торбина и сидевших у них на «хвосте» сепаратистов.
— Леонидыч… Я так понимаю… — едва поспевая за пожилым офицером, вновь завел разговор оперативник, — мне кажется, вы хотели о чем-то поговорить наедине.
Немного сбавив бешеный темп и, позволив тем самым подчиненному нагнать себя, Щербинин молвил:
— Верно, хотел. У тебя появились какие-либо соображения после осмотра поляны?
— Мне непонятно почему один из разведчиков Гросса возвращался обратно к лужку. Весьма настораживает данное обстоятельство. Уж не его ли рук дело — растяжка? Ведь насколько я помню, в отряде капитана Торбина есть профессиональный подрывник.
— Суть ты ухватил точно. И неплохой подрывник в первой группе имеется — сержант Серов.
— Вы действительно допускаете возможность чьей-то измены? Ведь все происходящее, правда с большой натяжкой, можно отнести и череде случайностей.
— Вот именно — с большой натяжкой, — проворчал комбриг и с нотками отчаяния в голосе изрек: — Страсть, как не хочется верить в предательство — всегда был уверен в наших ребятах! Но… война — это цепочка мало предсказуемых событий, подчас и вовсе не поддающихся осмыслению. На войне, брат, вообще не стоит доверять никому. Ломает она людей, понимаешь? Как щепки ломает! Сегодня ты надежный мужик, верный товарищ, герой… А завтра где-то дал слабину и все — процесс пошел. Необратимый процесс…
Во время разговора командир бригады внимательно обозревал округу и не забывал поглядывать под ноги. Скоро они без труда отыскали неглубокий овраг, где Тургеневу делали перевязку, а затем Гросс с Шипом решали дилемму кого с ним оставить. И здесь задерживаться второй отряд не стал — дорога была каждая минута. Повсюду на месте кратковременного бивака полковник находил следы чужаков — за командой Торбина упрямо шли чеченские боевики.
Группа полковника опять сорвалась в погоню и вскоре добралась до узенькой кишки изложины, петлявшей меж лесистыми холмами.
— Нет, Юрий Леонидович, я ошибался, — тяжело дыша, признался Сомов, — они тащат на себе не труп, а раненого. Там в одном месте на траве отчетливо виднелись пятна крови.
— Устал, Николаич? Говорили тебе, не надевай этот «чугунный» панцирь! Не послушал… — с нескрываемой иронией хлопнул его по титановому бронежилету Щербинин и притормозил у небольшого ответвления оврага. — А по поводу раненого… я полагал — ты пораньше догадаешься.
Начинало смеркаться. Следовало подумать о предстоящем ночлеге, и найденный закуток вполне годился для оной цели. Оставалось выставить чуть повыше удобной низины дежурный пост.
— Стали бы они столько времени мучиться с трупом! — сбросил с плеч ранец полковник и знаком подозвал остальных. — Унесли бы его с той проклятой лужайки, да похоронили бы в ближайшей балочке наподобие этой. Меня, между тем, другое настораживает: покуда на руках у Станислава раненый, расстояние между нашими и «чертями» неуклонно сокращается…
Сразу после ужина, когда большая часть бойцов улеглась отдыхать, комбриг повелел майору отправить третье донесение. Сомов тут же занялся аппаратурой спутниковой связи…
Вскоре отдел «Л» принял следующее сообщение:
«Отряд Гросса понес очередную потерю — подорвался на растяжке один из бойцов. Есть основания полагать, что взрывное устройство установлено чужаком.
С. Ш.»
Ранним утром комбриг поднял группу, отрядил двадцать минут на завтрак и приказал двигаться дальше. По его оценкам отставание от первого отряда составляло не более семи-восьми часов — то есть, даже если люди Торбина в ближайшее время будут двигаться без заминок, команда полковника сумеет их нагнать приблизительно через трое суток.
— Юрий Леонидович, — после нескольких часов беспрерывного марш-броска спросил осипшим голосом Сомов.
— Да, — тихо откликнулся тот, не прерывая наблюдения за передним сектором и отысканием следов на траве.
— Из лагеря сообщили о результатах проверки оставшихся там бойцов.
— А что же ты молчишь? Рассказывай…
— Ну, если бы во время сеанса связи прозвучало что-нибудь архиважное, я непременно разбудил бы вас еще ночью. Одним словом, наши опасения подтверждаются: фээсбэшники проверили всех до единого. Итог нулевой. Сомнений не остается — предатель идет с Гроссом.
— Это действительно не новость, — отмахнулся командир бригады и вдруг резко замедлил движение.
— Вы правы. Все добытые нами факты говорят сами за себя… — промямлил майор и, сделав по инерции несколько шагов, наткнулся на широкую спину Юрия Леонидовича.
— Стоять! — прошептал тот и взметнул вверх правую руку, останавливая остальных спецназовцев.
Константин Николаевич от неожиданности присел и стал лихорадочно нащупывать висящий за спиной пистолет-пулемет «Вихрь».
— Да не хватайся ты каждый раз за эту пукалку! На хрен ты вообще ее взял!? Этим дерьмом только на КП ГАИ водителей-дачников шугать, —
