уважительное отношение.
— Садись-садись, Сайдали… — проскрипел Вахид Зелимханович.
Татаев дождался, когда старший по возрасту усядется сам, только после этого последовал приглашению. О причине неожиданного визита инструктор не догадывался, но знал: любой разговор с местным пожилым человеком способен занять весьма продолжительное время. Следовало запастись терпением, а чтобы соблюсти протокол обычаев, справился:
— Благополучно ли прошел ваш сегодняшний день?
— Да, хороший был день…
— Не беспокоит ли здоровье?
— И на здоровье, слава Аллаху, не жалуюсь, — заметил старикан, удовлетворенно задрав голову так, что посеребренная бороденка приняла почти горизонтальное положение.
Вопреки ожиданиям, муфтий не стал тянуть резину и сразу заговорил о главном:
— Я вот зачем пожаловал… Не смог бы ты назвать человек восемь-десять из недавнего пополнения, кто на твой взгляд отличается особым рвением, убежденностью и ненавистью к нашим врагам?
Татаев задумался…
— Не стану торопить. У меня достаточно времени — подумай. Неважно мужчины это будут или женщины, хотя женщины даже предпочтительнее. Но главное, чтобы они были наделены страстным желанием воевать с неверными!
— Вахид Зелимханович, я полагал, к нам все попадают с желанием воевать.
— Э-э-э… — протянул старческим тенорком культовый служитель, — все да не все! Мне нужны самые фанатично преданные люди!!
После упоминания слова «фанатично» Сайдали все понял и, немного помедлив, перечислил какие-то фамилии.
А позже заметил седобородого старца за аналогичным опросом и других инструкторов. Окончательно Татаев утвердился в правильности догадок, когда небольшую, набранную муфтием группу, целиком состоявшую из молодых женщин, помимо духовных уроков стали натаскивать основам подрывного дела. Эту дисциплину в лагере преподавал Арзу Элиханов — начальник личной охраны эмира.
Расчет и принцип у руководства сепаратистов был предельно прост: поиск, отбор, либо воспитание слепо верующих каждому их слову людей — фанатиков, готовых пожертвовать жизнью ради кем-то придуманных догм и целей. Вахид Зелимханович упорно втолковывал им, спекулируя на заурядном тщеславии, будто они становятся шахидами — воинами-мучениками, свято почитаемыми настоящим мусульманством.
На самом же деле, их готовили стать рядовыми смертниками в чьей-то изощренной, но, тем не менее, обыденной борьбе за деньги и власть…
2
В течение следующего месяца Сайдали стал уделять Ясаевой гораздо больше внимания. Разговоров на отвлеченные темы она старалась избегать, да и он не торопился дознаться до причин ее пребывания в рядах сепаратистов. Преподавателя рукопашного боя куда больше волновал другой вопрос: наличие в группе хотя бы одного неплохо подготовленного по здешним меркам бойца. В конце концов, это являлось показателем его профессионализма и качества работы по воспитанию боеспособного пополнения. В противном же случае он мог навсегда лишиться поддержки всемогущего, но единственного протеже — эмира Шахабова.
Следуя четкому плану бывшего десантника, они устраивали непродолжительные — в пределах базы, кроссы; подтягивались на самодельной перекладине; отрабатывали разнообразные удары руками и ногами. И в правильности своих действий Татаев убедился довольно скоро. Устраиваемые им спарринги меж подопечными, как правило, собирали вокруг массу зрителей. Маленькая круглая «арена», на одной из лесных полян тут же оказывалась в центре внимания сотни-другой волонтеров, свободных от занятий и дежурств. Это становилось неким развлечением в однообразной и нелегкой жизни обитателей учебного лагеря. Крики в поддержку того или иного бойца привлекали все новых болельщиков, и в один из дней на просмотр поединков пожаловало руководство.
Сайдали еще издали заприметил, как меж деревьев со стороны черно-зеленого шатра неспешно шествуют два человека в сопровождении шестерых вооруженных головорезов Арзу Элиханова. О чем-то переговариваясь, Беслан Шахабов с Альбертом Губаевым направлялись прямо к бурлящей толпе.
Знаком подозвав к себе Ясаеву, наставник шепнул:
— Готовься девочка, ты следующая. Драться будешь с Юсупом — победителем предыдущей встречи. Ничего не изобретай, просто делай все так, как мы отрабатывали на тренировках. Давай милая, не подведи!
Эти приятные слова и мягкий тон инструктора подействовали на нее лучше поощрения. И Анжела, заметно окрепшая за минувший месяц, провела очень достойный бой с противником, превосходящим ее и по весу, и по росту. Толпа аплодировала быстрым перемещениям молодой девчонки по площадке, ее ловким уходам от бестолковых наскоков менее резвого соперника, и взрывалась восторгами после четких, своевременных ударов будущей террористки. Несмотря на появившуюся на лице Юсупа кровь, Татаев намеренно не останавливал поединка до тех пор, пока преимущество Анжелы не стало очевидным для всех.
— Неплохо, Сайдали! — похлопал по плечу инструктора эмир. — А говорил, никто из нынешнего пополнения не способен стать воином!..
— Ясаевой еще далеко до настоящего воина, но она — одна из немногих, кого бы я взялся всерьез обучать искусству рукопашного боя. Есть в ней бойцовский стержень.
— Если бы мы позволили девчонке заниматься каким-нибудь единоборством, ты бы смог сделать из нее чемпионку? — то ли в шутку, то ли всерьез справился Беслан Магомедович.
Помедлив, тот согласился:
— Пожалуй. За пару лет… В своей весовой категории она, несомненно, превзошла бы всех.
Когда довольное начальство удалилось, а гудящая толпа рассеялась по обширной территории базы, Татаев со своей ученицей вновь уединились возле палатки. Оба были довольны своей работой: щеки юной победительницы горели алым румянцем, сама она беспрестанно ерзала на месте, стреляя по сторонам счастливыми глазами и, не знала, как отблагодарить учителя; он же в глубине души, сам благодарил наивное создание.
— Большое спасибо, Сайдали. Ведь с вашей помощью у меня стало неплохо получатся, правда?
— Правда. Но работать нужно по двенадцать часов в день, тогда будет еще лучше.
— Я готова, — без затей ответила она, но тут же добавила: — да вряд ли вы станете со мной столько заниматься.
— Расскажи мне лучше о себе, — сменил тему разговора Татаев, решив, что настало время узнать о ней побольше.
— А что вас интересует? Мне и рассказывать нечего.
— Село, в котором ты жила, большое?
— Не особо… Обычный аул — отделение бывшего колхоза. Правда, по соседству с райцентром — Урус-Мартаном.
— Ну а как же тебя сюда угораздило? Каким образом эмир района до вас добрался? — спросил он, достав из кармана заветную монетку.
— А он и не добирался, — запросто объяснила она, — его люди раздают старейшинам тейпов разнарядки, а те уж сами решают, кому и когда идти воевать.
— Стало быть, если бы не старейшина рода, тебя здесь могло и не быть?
— Я сама попросилась и нисколько об этом не жалею, — твердо отвечала та, заворожено наблюдая за мелькавшей меж пальцев наставника монетой. — Во-первых, вас встретила и чему-то научилась. Во-вторых, окончив обучение, обязательно приму участие в каком-нибудь важном походе на федералов.
То ли с жалостью, то ли насмешливо Татаев посмотрел на привлекательную девчонку, наверное, впервые за свою короткую жизнь, попавшую за пределы крохотного района и оказавшуюся в цепких лапах Медведя. Она жаждала дальнейших авантюр и приключений, не понимая, что именно таковые глупые марионетки и нужны были Шахабову…
— Ты тоже осваивала азы грамотности под руководством муллы или шейха? — справился он с налетом грустной иронии.
— Нет, — улыбнулась Ясаева, и на щеках ее обозначились ямочки. — Я ведь говорила: райцентр от села расположен совсем близко — минут тридцать ходьбы. Вот и окончила почти все одиннадцать классов в Урус-Мартане.
Тем более странным показался факт присутствия здесь этой девушки.
— Почему «почти»?
— Во время одного из недавних артобстрелов снаряд попал в здание школы, и рухнула часть перекрытий. Хорошо, что выходной день был — кроме сторожа, никто не пострадал. С тех пор школа закрыта…
— А как отнеслись родители к твоему намерению взять в руки оружие?
Лицо ее изменилось. Она немного помолчала, затем негромко призналась:
— Отца давно убили.
— На войне? — словно не замечая в собеседнице скорбной перемены, продолжал он задавать вопросы.
— Нет… Доу.
— ?
— Обычай такой — доу. Кровная месть. Он был чеченцем…
— А мать?
— Мама погибла около четырех лет назад.
Простота и смысл ответов Анжелы обезоружили. Вместе с тем Татаев все же почувствовал неловкость за неуместное любопытство и притих. Но девушка сама прервала натянутую паузу — не желая видеть его смущения, грустным и уставшим голосом поведала:
