— Ты не исправим, мой друг. Он не мог выбрать другого! Психология, брат, это не кулачный бой! Это оружие посильнее!..
Но Альберта сейчас беспокоило другое.
— Тебя не настораживает постоянное общение Сайдали с этой девчонкой… как ее… с Ясаевой?
Брови эмира поползли вверх. Сия метаморфоза всегда означала крайнее удивление.
— Стареешь Альберт… — вздохнул Медведь. — Какое нам до этого дело? Даже если он надумает взять ее в жены — на здоровье! Ей жить осталось меньше чем у нас чая в пиалах.
Собеседник поправил черную повязку, наискось рассекавшую лицо, набрал в легкие воздуха и, подобно муфтию при вынесении фетвы, твердо изрек:
— Извини, Беслан, но если в пути я замечу неладное — пристрелю твоего Сайдали как собаку.
Заместитель по безопасности был готов к жесткому отпору эмира в ответ на заявление: ярости, возмущению или страстным возражениям. Однако тот повел себя иначе.
— И правильно сделаешь, — спокойно изрек тот. — Более того, еще здесь ты введешь в его группу надежного человека и вменишь ему в обязанности постоянную слежку за Татаевым во время самостоятельной части операции. Понял?
— Конечно, — расцвел Губаев. Такое предложение и подобный тон старого друга пришлись ему по душе.
— Даш Сайдали список с самыми малозначимыми для нас людьми, соответственно и немного денег. Нормальным оружием обеспечишь перед тем, как расстанетесь.
Платиновой печатки Шахабов не трогал, зато уже долго поглаживал бороду. Глаза при этом поблескивали хитро и уверенно.
— Ну, а если парень выполнит задание и вернется — не обессудь! — улыбнулся знаток человеческих душ. — Он станет для тебя неприкасаемым.
Усевшись возле своей палатки, спецназовец незаметно достал пистолет и тщательно его осмотрел. Хорошо смазанный механизм выглядел исправным, а магазин полностью снаряжен восемнадцатью девятимиллиметровыми патронами специальной удлиненной формы.
— Странно, — прошептал он. Что-то настораживало в этом внезапном проявлении доверия; что-то не укладывалось в давно выстроенную им логическую цепочку…
С минуту Сайдали задумчиво вглядывался в тлеющее кострище, потом неспешно извлек из обоймы один патрон и подцепил кухонным ножом пулю. Аккуратно высыпав пороховой заряд на дубовый лист, осторожно переместил на угли…
Порох вовсе не вспыхнул, а лишь заискрился, словно бенгальский огонь.
— Вот теперь ясно, — кивнул Татаев, почувствовав облегчение от закономерного и вполне ожидаемого открытия. — Интересно, а для других пистолетов патроны тоже были сварены? Не так уж вы просты, Беслан Магомедович, как желаете казаться.
Вогнав магазин в рукоятку, инструктор сунул «Гюрзу» за пояс и направился к автомобильной стоянке. Ныне ему, во что бы то ни стало, требовалась помощь Анжелы Ясаевой…
Он нашел ее у сломанного «КамАЗа», стоящего с поднятой темно-зеленой кабиной. Девчонка вовсе не выглядела обиженной, чего опасался Сайдали, а встретила его ласковой улыбкой, — на щеках четко обозначились ямочки, в карих глазах заискрилась радость.
Узнав об участии наставника в предстоящей операции, она с завистью посмотрела на торчащую из-за его пояса пластиковую рукоятку пистолета и, вытирая ветошью руки, вздохнула:
— А мне придется ждать, когда нашей группе подыщут подходящие цели для работы.
Тот незаметно поежился от подобных слов, но виду не подал и, как бы невзначай возразил:
— Почему же? Полагаю, нам придется сопровождать кого-то из вас, а возможно и всю группу. Так что, думаю, цели давно выбраны и шанс у тебя имеется.
На лице Анжелы появилась надежда. Появилась, но сразу же исчезла…
— Я, похоже, надолго зависла с этой рухлядью. И зачем только вызвалась?.. — пнула она ногой переднее колесо автомобиля. — Тут работы дней на десять, не меньше. Так что если кого с вами и отправят, то не меня.
Решившись помочь водителю с ремонтом, Ясаева, образно выражаясь, влипла. Во-первых, возиться пришлось вовсе не с «Джипом», а с капризным дизелем грузовика, ежедневно выезжавшего за продуктами в близлежащие села и со вчерашнего вечера стоявшего на приколе из-за серьезной поломки. А во-вторых, надо было знать о безмерной лени местного шоферюги, прежде чем проявлять инициативу.
— Водила занимается только внедорожником, а заботу о «КамАЗе» полностью возложил на меня, — пожаловалась девушка.
— Что у него с движком?
— Извечная болезнь дизелей — форсунки. Да и топливный насос барахлит.
— Насос — это не смертельно, а вот форсунки… Поспешила ты, сестрица, проявить доброту. Заменить их легко, а регулировку в полевых условиях сделать практически невозможно. Это и на станции не каждому механику дано.
Анжела скисла. Казалось, по ее чумазым щекам вот-вот потекут слезы…
— Ты действительно хотела бы отправиться с нами?
— Конечно! — забавно шмыгнула она носом, потом уставилась на Сайдали, как на посланника Аллаха, способного в одночасье решить любую проблему.
— Хорошо, — вздохнул тот.
Девушка этот вздох истолковала по-своему.
— Значит, вы меня берете?! — воскликнула она.
Насмешливые взгляды, обращенные к ней, похоже, начинали входить в число его дурных привычек. Ответом же стала немногословная, но вполне деловая реплика:
— Когда-то доводилось ремонтировать нечто подобное. Постараюсь пособить.
Этот вариант ее так же устраивал — на лице засияла улыбка.
— Только одна просьба, — добавил Татаев, немного приглушив голос. — С водилой я договорюсь, а ты не афишируй моей работы здесь — все ж таки мне предписаны другие обязанности. Договорились?
Ясаева была согласна на все, лишь бы попасть в число счастливчиков — молодых участников грядущего опасного рейда.
— Тогда за дело — у нас с тобой не так уж много времени…
И начиная с этого дня, бывший спецназовец стал каждый вечер приходить на стоянку и совместно с юной автолюбительницей копаться в моторе неисправного автомобиля. Чеченский водитель, он же единственный механик, был только рад столь интенсивной помощи, позволявшей ему больше уделять внимания блеску стекол и лакированных бортов «Джипа», а порой и просто бессовестно отлынивать от работы.
— Сайдали, успеешь закончить до начала операции? — как-то полюбопытствовал он, развалившись на заднем сиденье иномарки и высунув в открытое окно ногу в дырявом носке. В ожидании ответа, напомнил: — Вы уходите через сутки.
— Можешь доложить начальству: к завтрашнему обеду движок будет работать не хуже «Ролекса» эмира.
— Отлично! — вскочил тот, захлопнул дверцу и направился рапортовать о скором окончании ремонта. Проходя мимо трех земляков, занимавшихся охраной стоянки, шепнул: — Присматривайте за ними.
Вернувшись через полчаса, он принес радостную весть для Ясаевой:
— Готовься Анжела — ты тоже участвуешь в рейде!
— Правда? — выронила от неожиданности отвертку террористка-смертница.
— Что я врать буду!? Сам Альберт Губанов сказал.
— Я побегу… уточню, можно? — взмолилась девчонка, глядя на инструктора.
— Дуй. Только не задерживайся.
Ее не было очень долго. Настолько долго, что наставник забеспокоился. А когда та, наконец, показалась на тропинке меж деревьев, то сразу догадался о причине основательной задержки — девушка тащила внушительный спецназовский ранец, по бедрам бряцали подсумки с патронами, а на правом плече болтался «Калашников». Румяные щеки и светившиеся гордостью глаза выражали высшее блаженство, словно она только что вернулась из Мекки, совершив многомесячный хадж.
— Я иду с вами, Сайдали! Представляете, какая удача!? Вы командуете третьим отрядом, а я зачислена в пятый.
Спецназовец уже знал, что пятый отряд полностью состоял из смертниц…
— Поздравляю! — искренне порадовался он не столько за нее, сколько за собственную маленькую победу. — Это следовало бы отметить.
— В лагере запрещены празднества, — развела та руками.
— Тогда мы закончим сегодняшний рабочий день и пойдем печь картошку. Такой вариант устроит?
— Конечно. А завтра успеем доделать двигатель?
— Успеем. Осталось еще разок проверить компрессию и можно садиться за руль, — намеренно громко заверил инструктор-рукопашник, чтобы эта важная информация была услышана водителем.
И взвалив на плечо увесистый сидор Ясаевой, зашагал вместе с ней в палаточный городок…
Хотя в лагере бытовала традиция общего для всех котла, инструкторский состав все же имел некоторые привилегии. Бойцы, обучавшие молодое пополнение навыкам военного и подрывного дела, могли заказывать продукты у снабженцев, занимавшихся закупками в ближайших грузинских селах. Иногда пользовался данной поблажкой и Сайдали — в его палатке всегда лежала сумка, наполненная свежими продуктами. Курсанты же подобных запасов не имели и довольствовались скудным трехразовым питанием.
— Платок есть? — улыбнулся бывший десантник, глядя на чумазую «террористку», с аппетитом уплетающую вторую картофелину пополам с лавашем.
— Где-то был, — прожевав, ответила та и стала рыться в тяжеловатом для нее ранце.
Сегодня «стол» ломился от разнообразия продуктов: на аккуратно постеленной тряпице стояла открытая банка разогретой тушенки, лежали спелые
