— Но кто? — спросил Ральф. — Я не видел, кто ее брал. Она просто пропала. Кроме того, посох Мерлина будет довольно сложно скрыть, не так ли? Если он такой большой, как в твоем видении, Джеймс, он должен быть футов шесть в высоту. Как можно спрятать шестифутовый молниеотвод?
Джеймс покачал головой.
— Без понятия. Похоже, это придется выяснять именно тебе, Ральф. Как сказал Тед, ты — наш человек в стане врага.
Ральф упал в кресло. Зейн чиркал на куске пергамента.
— А что насчет нашего первого вопроса? — спросил он, не поднимая глаз. — Где Перекресток Старейших?
Джеймс и Ральф обменялись озадаченными взглядами. Джеймс сказал:
— Без понятия, снова. Но, я думаю, есть еще и третий вопрос, о котором мы должны подумать.
— Как будто первые два недостаточно мудреные, — проворчал Ральф.
Зейн поднял глаза, и Джеймс увидел, что он рисовал ворота Пещерной Цитадели.
— Какой еще третий вопрос?
— Почему они до сих пор этого не сделали? — прошептал Джеймс — Если они верили, что все три реликвии у них, почему они просто не пошли в этот Зал Пересечения Старейших и не попытались призвать Мерлина обратно из его тысячелетней трансгрессии?
Ни у кого из них не было ответа, но все согласились, что это важный вопрос. Зейн перевернул свои каракули, продемонстрировав заляпанные небрежные записи и диаграммы по арифметике.
— Я просмотрел библиотеку Когтеврана, но из-за домашней работы, уроков, квиддича, дебатов и астрономического клуба у меня не было и двух минут, чтобы собрать все вместе.
Ральф бросил перо на стол и откинулся на спинку стула, потянувшись.
— Кстати, что там происходит? Ты единственный, у кого есть связь с мадам Делакруа. Как она?
— Как цыганская мумия, у которой есть пульс, — ответил Зейн. — Они с Трелони делят астрономический клуб, как и класс предсказаний, но они постоянно спорят вместо того, чтобы преподавать вместе. Работа шла бы намного лучше, если бы они как-то уравновешивали друг друга. Трелони заставляет нас просто чертить астрономические символы и смотреть на планеты в телескоп для «выяснения настроения и манер планетарных братьев».
Джеймс, который знал Севиллу Трелони как дальнего друга семьи, усмехнулся от нежных отзывов Зейна о ней. Зейн продолжал:
— Делакруа, напротив, показывает нам как составлять звездные карты и измерять цвет длин волн звездного света, высчитывать точные сроки некоторых значимых астрономических явлений.
— Точно, — вспомнил Джеймс. — Выравнивание планет. Петра и Тед рассказывали мне про это. Они занимаются у нее предсказанием. Похоже, что королева вуду действительно знает толк в таких вещах.
— Она анти-Трелони, это точно. У нее сплошная математика и вычисления. Мы знаем дату, когда это произойдет, но она хочет, что бы мы вычислили вплоть до минуты. Пустая трата времени, скажу я тебе. Она слегка помешана на всем этом.
— Она помешана сильно, если спросите меня, — заметил Ральф.
— Я думаю, она подозревает нас, — понизив голос сказал Джеймс. — Я замечаю, как она смотрит на меня иногда.
Зейн поднял брови и указал на свои глаза:
— Она слепа, если ты помнишь. Она не может ни на что смотреть, приятель.
— Я знаю, — сказал Джеймс, смутившись. — Но я готов поклясться, что у нее есть способ видеть, не имеющий ничего общего с глазами.
— Давайте не будем сходить с ума, — быстро проговорил Ральф. — Все это и без того достаточно странно. Ничего она не может подозревать. Если бы так было, она бы уже вмешалась, не так ли? Так что забудем о ней.
На следующий день Джеймс и Ральф отправились навестить Хагрида в его хижине, якобы поинтересоваться о Гроххе и Пречке. Хагрид восстанавливал тележку, которую Пречка случайно уничтожила, и был рад небольшому отдыху. Он предложил им войти и подал чаю с булочками, пока согревал себя у огня. Пес Триф лежал у него в ногах и иногда облизывал опущенную руку Хагрида.
— О, они переживают свои взлеты и подъемы, — произнес Хагрид таким тоном, словно хитросплетения великанских отношений представляли одну большую загадку. — Они поссорились незадолго до начала каникул. Размолвка вышла по поводу лосиного скелета. Грохх хотел сохранить голову целиком, в то время как Пречка желала использовать рога для изготовления из них некоего рода украшений.
Ральф на секунду перестал дуть на чай.
— Она хотела сделать украшения из лосиных рогов?
— Окей, это я сказал, что украшения, — Хагрид развел ручищами. — Это довольно сложно объяснить. В великанском языке один и тот же звук обозначает как украшения, так и оружие. Что может быть одним и тем же у того, в ком росту двадцать футов. Так или иначе, они пришли к какому-то решению, и между ними снова тишь да гладь.
— Она по-прежнему живет в предгорьях? — поинтересовался Джеймс.
