этого.
— Я вижу, что он пришел просить твоей помощи.
Снейп неохотно кивнул.
— Остается надеяться, что у этого порыва будет шанс созреть. Он обратился за помощью, только когда исчерпал все другие варианты. И, как ты заметил, он на самом деле не принял ни один из моих советов.
Старческий голос умолк на мгновенье, а затем спросил:
— Ты скажешь Минерве?
— Возможно, — сказал Снейп, размышляя. — Возможно, нет. Пока я буду делать то, что я делаю всегда. Я буду наблюдать.
— Ты думаешь, есть шанс, что он и его друзья смогут преуспеть?
Снейп не ответил. Минуту спустя старческий голос продолжил:
— Им манипулируют. Он не знает об этом.
Снейп кивнул.
— Я полагаю, нет никакого смысла говорить ему об этом.
— Ты, вероятно, прав, Северус. У тебя инстинкт в подобных вещах.
Снейп многозначительно ответил:
— Я научился помалкивать от хозяина, Альбус.
— Несомненно, ты прав, Северус. Несомненно, ты прав.
Глава 15. Шпион из мира маглов
Мартин Джон Прескотт был Репортером. Он всегда думал о слове как о чем-то, полностью капитализированном. Для Мартина профессия Репортера была большим, чем просто работой. Он был с ней единым целым, не просто еще одним чтецом новостей с экрана или очередным именем под статьей в газете. Он был тем, кого продюсеры в эпоху постоянного круглосуточного потока новостей называли «личностью». Он подчеркивал собой новости. Он обрамлял их. Он окрашивал их. Не то чтобы в негативном ключе, по крайней мере, он в это твердо верил. Он просто добавлял ту самую щепотку таланта, которая превращала новости в Новости, иные словами, в нечто, что другие люди могут захотеть посмотреть или почитать.
С одной стороны, Мартин Джон Прескотт имел запоминающуюся внешность. Он носил белые рубашки на пуговицах с джинсами, рукава обычно были слегка закатаны. Если ему случалось надевать галстук, то тот был безупречного стиля, хотя и немного ослаблен, как бы говоря зрителям «Да, я очень много работаю, но уважаю своих зрителей достаточно, чтобы не терять уровень своего профессионализма».
Мартин был строен, нестар и хорош собой, его очень темные волосы всегда, казалось, развевались на ветру, что создавало сказочное впечатление.
Но, как Мартин с гордостью говорил присутствующим на завтраке Пресс-Клуба, его внешний вид не имел никакого отношения к профессии Репортера. Он обладал чутьем на людей, а также на новости.
Он знал, как соединить одно с другим так, чтобы результат вызвал наибольший эмоциональный отклик.
Но самым главным, что делало Мартина Джона Прескотта Репортером с большой буквы, было то, что он любил истории. Там, где иные высокооплачиваемые, ведущие новостей давным-давно собрали команду прислужников, мечущихся туда и сюда, собирая ценные кадры и интервью, в то время как сами они спокойно посиживали в раздевалках, изучая свои рейтинги, Мартин гордился тем, что своих результатов он добился сам, путешествуя и проводя расследования.
Правда же состояла в том, что Мартин обожал свое ремесло, «погоня» была его страстью. Быть корреспондентом для него было равнозначно тому, чтобы быть охотником с камерой вместо ружья. Мартину нравилось самому выслеживать свою добычу.
Он наслаждался погоней, размытыми снимками, сделанными на ходу карманным фотоаппаратом, задаванием идеально подобранных вопросов, длительным ожиданием за дверями суда или подозрительного гостиничного номера. Мартин занимался всем этим сам, зачастую в одиночестве, временами снимал сам себя в процессе, поддерживая своих зрителей в напряжении в ожидании развязки. Никто другой не сумел бы проделать все так, как он, и в этом был секрет его славы.
У Мартина был, как говорят о самых лучших Репортерах, нюх на новости. И его нюх говорил, что история, которую он раскручивал сейчас, если она удастся, если он сможет предоставить реальные, неподдельные кадры, это будет история всей его жизни. Даже сейчас, скорчившись в кустах, грязный и потный, с грязными и спутанными волосами, в которые набились прутики и листья, после всех неудач и провалов, он по-прежнему чувствовал, что эта
