– Не успел подумать, как уже началось…»
И его можно было понять. К устроенному неподалеку от госпиталя умывальнику подходила небольшая, но внушительная процессия. Возглавляемая молодым, богато одетым человеком, которого Гордеев про себя называл Ди Каприо из-за необычного внешнего сходства, делегация из тройки военных в немалых чинах, пары купеческих старшин и еще нескольких личностей непонятного статуса целеустремленно нацелилась на Олега. «А не поставить ли «сторожок» (сторожевое заклинание для определения попыток влияния на поставившего магией или опасных немагических воздействий, например, отравления), – мысль показалась здравой, и он быстренько бросил заклинание. – Вот ведь, наш пострел везде поспел. И до меня первым добрался. С чего это вдруг?» Олегу было действительно интересно, отчего тихий и малозаметный в мирное время чиновник, исправно выполнявший свои служебные обязанности и никогда не участвовавший в придворных интригах, вдруг развил столь бурную деятельность. «Почуял возможность выдвинуться? Может быть. Что там говорил Алик? Поддерживает легата Третьего Легиона Гая Октавия Марта, но почему-то считает, что он должен стать не местоблюстителем, а герцогом. Интересно жрицы танцуют…» – Олег махнул стоящему в отдалении Трору, приглашая присоединиться.
Поздоровавшись, «делегады» предложили Гордееву поговорить о созыве Народного собрания. Олег же сразу решил обострить ситуацию:
– Не вижу в этом особой необходимости. В условиях войны и оккупации мы достаточного для легитимного решения кворума не соберем. Что обязательно приведет к столкновениям и смуте, если не сразу, то впоследствии.
«Посмотрим, что за асфодели будут вешать мне на уши, серые демоны!»
Возражать первым начал вопреки ожиданиям не казначей, сделавший вид, что он присутствует чисто для представительности, а один из военных, целый легат-стратег оффициум (что Олег всегда переводил для себя как генерал армии, начальник Генерального штаба). Гордеев помнил его по мирному времени как постоянного посетителя всех развлекательных вечеров в Столице.
«Смотри-ка, уцелел, «мраморный вояка», – неприязненно подумал Олег, слушая, о чем вещает разошедшийся генерал. А тот, словно птица-говорун, распинался о тяжелых временах, угрозе существованию родины, необходимости в трудный час сплотиться вокруг символа, олицетворяющего народ ромейский. Понятно, что в виде такого символа он видел только Марта, которого несколько раз с придыханием назвал Марсом (напоминаю, что Марс – римский бог войны), – даже не похудел, в боевой панцирь и не влезет. Непонятно, зачем им Март именно в качестве герцога? Местоблюстителя мало? Ох, надо найти какого-нибудь местного «юриста», пусть в тонкости законодательства посвятит». – Как большинство русских, Олег читал инструкции только тогда, когда в механизме что-то ломалось, и изучал законы, когда без этого было не обойтись. Поэтому в местных неписаных обычаях он разбирался несколько получше, чем в законах, особенно тех, которые его вроде бы не касались.
Едва закончил свою речь генерал, как его без перерыва сменил один из купеческих старшин. Представившись Гаем Марцием Долиным, старшиной купеческой Горной Гильдии, он практически повторил генеральские доводы другими словами. Но в конце, как бы ненароком, добавил, что гномы, которых он хорошо узнал за время торговли, обязательно прислушаются к просьбе о помощи самого Герцога, но могут и не обратить внимания на простого Местоблюстителя. Олег покосился на невозмутимо стоящего Трора и сделал себе еще одну зарубку в памяти. Но сейчас его интересовало другое. Кто-то использовал несколько заклинаний, от простого «гипнотического» до «подавления воли». Кто и откуда – узнать он не успел, так как едва сработала его защита, все попытки моментально прекратились. «Сильный маг», – кивая в такт словам третьего оратора, думал Олег. Внешне все выглядели абсолютно спокойно, только «Ди Каприо» слишком, на взгляд Гордеева, изображал абсолютную незаинтересованность и как бы подчиненность.
– А что это у нас молчит уважаемый дон Крадинал? – дождавшись, пока третий говорун замолчит, спросил Олег.
– Уважаемый дон Гор, я полностью поддерживаю мнение всех здесь собравшихся. – Казначей ответил незамедлительно. – Со своей стороны, хочу лишь заметить, что тайники с военной казной можно вскрыть лишь по распоряжению Его Высочества. И соображения уважаемого Долина считаю весьма вескими. Посему прошу вас, как законного комита принцепса Сената, поддержать решение Совета Патрициев о созыве Народного собрания.
«Вот и наступил момент истины. Что делать, а? Серые демоны, я же еще не ознакомился с ситуацией! Вот и возьмем… день на знакомство и принятие решения. Точно, и пошли они все в Серые Пределы, если попробуют возмутиться!» – приняв решение и придумав ответ, Олег успокоился. Сутки – достаточное время, чтобы его друзья разнюхали обстановку, а Алик успел собрать ответы на появившиеся у него вопросы.
– Уважаемые доны и цивилы! Я выслушал ваши соображения и нахожу их весьма вескими. Но я только что прибыл… – как ни странно, уговаривать собеседников не пришлось, они согласились с приведенными доводами сразу. – «Словно заранее готовились, – отметил Олег. – Не значит ли это, что у них в запасе еще какой-то аргумент? Например, что я до завтра просто не доживу?»
Распрощавшись с представителями «Мартовской партии», как он назвал про себя эту группу, Гордеев сразу же скрылся у себя в палатке, попросив Трора никого, кроме своих, к нему не пускать, так как он «занят медитацией». Выслушивать еще одну делегацию ему совершенно не хотелось.
Как только за задернутым пологом палатки послышались команды Трора, а потом лязг оружия и доспехов поставленного им караула, Олег, облегченно вздохнув, достал артефакт Ольгерта. Дело в том, что этот горжет, кроме всего прочего, работал как видеорегистратор. Поэтому при знании нужного заклинания можно было посмотреть, что происходило вокруг него в течение последнего часа пребывания артефакта вместе с хозяином. А Олег, естественно, как главный военный маг Столицы, такое заклинание знал. Была еще одна хитрость, о которой он вспоминал с некоторой надеждой на лучшее – при живом хозяине заклинание, которое знал Олег, не работало.
Положив артефакт на походный столик и тщательно установив вокруг универсальный «плащ тишины», Олег мысленно продиктовал заклинание и замер,
