и все. Но мы не могли просто так уйти и оставить дела в подвешенном состоянии. У нас были проекты на стадии реализации, были определенные обязательства. К тому же люди попытались бы связаться с нами, рассчитывая на ответ.
Покинув дом Алекса, мы начали вести осторожную жизнь за закрытыми дверями, стараясь держаться подальше от окон.
В конце второй недели спасательная компания «Ауторич» объявила, что готова доставить «Белль-Мари» на Андиквар. Алекс остался дома, а я отправилась со спасателями. Когда мы добрались до корабля, я установила нового, улучшенного искина и ввела в него код, позволявший узнать о любых изменениях в программе еще до старта.
Радуясь, что корабль снова со мной, я обеспечила ему дополнительную охрану и ветреным зимним вечером вернулась в наш новый дом. Алекс молча сидел в гостиной перед ридером и грудой книг. Над диваном парило изображение «Поляриса». Когда я вошла, он поднял взгляд и сообщил, что рад меня видеть.
– Ты, случайно, не видела «Полярис», когда была на Скайдеке? – спросил он. – Он там уже несколько дней.
Конечно, он имел в виду «Клермо».
– Нет. Я про него просто не знала.
– Сомневаюсь, что тебе опять хочется туда, – сказал он, – но, думаю, пора нам совершить очередную экскурсию.
– Мы собираемся взглянуть на «Клермо»?
– Это следовало сделать еще два месяца назад.
– Зачем?
– Эверсон и его люди так и не нашли того, что искали.
– И?..
– Это значит, что оно может оставаться на корабле.
Я позвонила в «Эвергрин». Представляясь, я назвала пару фальшивых имен, но не тех, которые дал нам Фенн. Нам предстояло путешествовать в качестве Марджори и Клайда Кимболл. Мне это особенно понравилось потому, что у Алекса есть пунктик насчет имен. Он утверждает, что некоторые из них просто невозможно воспринимать всерьез – Герман, Чесли, Фрэнсис. Ну а Фрэнк – вполне нормально. Поэтому я знала, как он отнесется к «Клайду».
– Мы пишем книгу о случившемся с «Полярисом», – объяснила я, – и нам очень хотелось бы совершить экскурсию на «Клермо».
Моей собеседницей была молодая женщина с темными волосами, темной кожей, темными глазами и профессиональной улыбкой, сразу же установившей дистанцию между нами.
– Прошу прощения, мэм, но «Клермо» не оборудована для экскурсий.
Означать это могло что угодно.
– Мы участвуем в данном проекте, – сказала я, – под покровительством Алекса Бенедикта. – Рискованно, но без этого было не обойтись. Я ждала хоть какого-то знака, свидетельствующего о понимании. – Полагаю, ваши работодатели сразу согласились бы.
Может, я слегка преувеличила, но Алекс действительно пользовался немалой известностью.
– Прошу прощения… еще раз, кто?
– Алекс Бенедикт. – Реакции не последовало, и я добавила: – Тот самый, который раскрыл тайну Кристофера Сима.
– Ах, тот самый Алекс Бенедикт. – Видно было, что она все еще не имеет понятия, о ком идет речь. – Не могли бы вы немного подождать, госпожа Кимболл? Я свяжусь с начальством.
Начальство тоже ничего не знало. Еще несколько звонков, и мне удалось достучаться до исполнительного секретаря. Да, конечно, представителю господина Бенедикта с радостью устроят экскурсию на «Клермо», вот только она не знает, когда корабль будет доступен.
Несколько дней мы ходили по кругу, пока в конце концов не получили приглашение – подозреваю, в первую очередь из-за того, что я всех уже достала.
Офис «Эвергрина» на Скайдеке находился на уровне «Зет», в самом низу, вдали от проторенных путей.
Фонд приобрел «Полярис» в 1368 году, через три года после Дельты Карпис. Корабль переименовали и стали использовать для перевозки руководителей компаний, политиков, потенциальных клиентов и прочих важных гостей.
Впервые мы увидели его через иллюминатор на одном из нижних уровней. Он оказался меньше, чем я ожидала, но мне следовало догадаться, что вряд ли он будет слишком велик. Это был пассажирский корабль, вмещавший капитана и еще семь человек, – не намного больше яхты.
Вид у него был старомодный – округлый нос, конусовидные сопла, широкий корпус. Я подозревала, что «Клермо» бы давно списали, если бы не его прошлое. Но благодаря этому кораблю «Эвергрину» было чем похвастаться. Легко было представить, как руководство фонда показывает своим высокопоставленным пассажирам, где работал Том Даннингер перед тем происшествием. Ах, если бы переборки могли говорить…
Старомодный вид добавлял очарования. Но от леса сканеров, датчиков и антенн, что усеивали корпус во времена разведки, почти ничего не осталось – лишь пара медленно вращающихся тарелок и несколько телескопов.
